Отмщение
Шрифт:
– Отлично... Тогда, с разрешения хозяина, я присяду...
– пробежав взглядом по комнате, Толстиков заметил, что свободных мест нет. Но это открытие ничуть не смутило генерала. Ничтоже сумняшеся, Илья опустился прямо на пол где и стоял.
– Однако, - одобрительно заметил Геверциони.
– А вы тоже весьма интересный человек...
– Ещё бы!
– не без гордости заметил Толстиков.
– Но, собственно, - к делу... Собственно, наверное излишне подробно останавливаться на описании нашей внутренней кухни?
– Абсолютно, - кивнул Георгий.
– Я пускай и не в подобном, но весьма похожем котле варился много лет.
–
– заключил Толстиков.
– На это я и рассчитывал... Значит, собираетесь мимикрировать под тихих и лояльных, а затем нанести удар исподтишка?
– Занятная формулировка...
– Геверциони небрежно уклонился от прямого ответа.
– Весьма занятная... И образная.
– Дарю, - Толстиков сделал широкий жест рукой.
– Ну... В общем, всё понятно... Потому я и пришел...
– Проверить догадку?
– отпустил шпильку Георгий.
– Нет, - Илья отрицательно мотнул головой.
– Предложить поддержку.
– Однако...
– не удержался от удивленного возгласа Чемезов. Да и остальные офицеры не смогли скрыть удивления. Только Геверциони остался спокоен.
– А вы ведь, Георгий Георгиевич, догадывались...
– на лице Толстикова проступила довольная ухмылка.
– Не без того, - легко принял комплимент генерал.
– Так вот...
– продолжил гнуть линию Толстиков.
– Пока вы не совершите чего-либо преступного или недостойного - можете считать, что на базе у вас есть поддержка в моём лице. Чем смогу - помогу.
– Спасибо, - серьезно кивнул Геверциони, словно и не было только что шуток вперемешку с легкомысленными смешками.
– Будем иметь в виду.
– Ну... Тогда я, пожалуй, пойду... Дела, знаете...
– Толстиков легко поднялся с пола. Непринужденным движением отряхнув брюки, генерал уже начал поворачиваться к двери. Но не успел: Геверциони решительно придержал за плечо.
– Илья Сергеевич...
– на лице Георгия вновь расцвела привычная легкомысленная ухмылка.
– Помнишь, ты говорил, что рад был бы видеть меня товарищем?
Толстиков кивнул, чуть склонив голову набок, ещё не до конца понимая суть происходящего. Вместо продолжения Геверциони молча протянул генералу отрытую ладонь...
Глава N7 - Геверциони, Толстиков, Ветлуга. 06.00, 16 ноября 2046 г.
За постоянными хлопотами и суетой четыре дня пролетели практически незаметно - офицеры диву давались. Особенно сильно впечатлял контраст с недавним ледяным переходом. Тогда те же четверо суток казались нескончаемым проклятьем, которому нет конца. Время тянулось медленно, ужасающе мелено, заставляя в полной мере испытывать страдания от каждой секунды. У многих после окончания пути осталось устойчивое впечатление, что они постарели на несколько лет...
Сейчас все иначе: несмотря на постоянные хлопоты, ежедневный тяжелый труд, часы бежали неудержимо. В итоге, едва закончив-таки с делами, офицеры и бойцы с удивлением обнаружили, что со дня на день пора выступать. Как говорилось в старом фильме по совсем другому поводу: "И завтра снова в бой!" Только теперь, конечно, не было ощущения безысходности. Бригада преобразилась словно по волшебству.
Если в начале тяжелого пути не только важнейшим, но единственным оружием оставались вера и храбрость людей, то теперь к прежним достоинствам прибавился изрядный арсенал. Хотя, конечно, не обошлось без курьезов: наравне с
Архаичные машины весьма комично смотрелись на общем фоне. Однако теперь уже никто не позволял себе ни смешков, ни иронии - новая война научила смотреть на суть вещей. А, по заверениям местных пилотов, стальные птицы-то отнюдь не так просты и беззащитны. Внешне оставаясь копией прародителей, по начинке штурмовики превосходили их на несколько порядков: полностью переработанные системы, узлы, даже броня. Из имеющейся конструкции за несколько лет сумели выжать максимум. Что там - даже пережать. В итоге вышла неприметная внешне машина с невероятным для оболочки содержанием. Пользуясь аналогией времен Великой отечественной, конструкторы называли свое детище "вторым небесным тихоходом".
Конечно, иллюзий на счет превосходства противника не строилось, - да только и не в голом превосходстве суть. Главной целью использования малочисленных ВВС оставалось нанесение первого удара. Что вполне осуществимо с учетом почти полной экранированности от радаров. Кроме того, скорость и высокая маневренность позволяли - при должном умении - совершать полет на сверхмалой высоте - ещё одна защита от преждевременного обнаружения. А уж зубы у стальных птиц выпестовали смертоносными...
Ещё одним приятным сюрпризом оказалась обязательная для всех медицинская проверка. Вахтенным методом три с половиной тысячи человек за четыре дня прошли через умелые руки местных эскулапов. Чтобы успеть вовремя, труженикам в белых халатах пришлось ночевать на рабочих местах да и то скупыми урывками - не больше часа. Однако в итоге все прошло идеально: вакцинация, мелкие операции, индивидуальный подход... Лучше, чем в правительственном санатории. Но за безусловно благой целью вынужденно скрывалось второе дно. Должное стать по факту чуть ли не сутью всего перевооружения.
Началось всё с неожиданного признания Толстикова. Утром второго дня пребывания десантников на базе, Илья через подчиненных предложил Геверциони встречу. Георгий ожидаемо согласился: пускай генерал и не знал, что собирается сказать ему местный коллега, но важность вопроса уж точно сомнений не вызывала. Итог превзошел самые смелые ожидания.
Встретившись с Геверциони на одном из нижних уровней, в безликом складском помещении Толстиков без долгих предисловий перешел к делу:
– То, что я собираюсь сказать, Георгий, - самая большая наша тайна и самый опасный секрет... Без всяких "возможно" и "наверное"...
– Звучит весьма грозно...
– серьезно кивнул Геверциони.
– И прежде всего предупреждаю: если согласишься выслушать - обратной дороги не будет. С территории базы выйти уже не сможешь. Во всяком случае - до одного из концов.
– Одного из?
– не удержался от смешка Георгий.
– Да, - кивнул Толстиков.
– Либо для войны, либо для нас.
– Серьезная цена...
– задумчиво ответил Геверциони.
– А оно того стоит?
– Стоит, - не сомневаясь ни секунды сказал как отрезал Илья.