Отныне и навсегда
Шрифт:
И словно мысли о нем вызвали его появление, к ней подошел Марк Харрис. Взглянув на ее именную табличку, он улыбнулся.
— Гномик?
Она насупилась, а он, закинув голову, рассмеялся. У него всегда были самые ровные и белоснежные зубы, какие она только видела, и за минувшие десять лет он не очень изменился. Его светлые волосы слегка порыжели, в уголках зеленых глаз появилось несколько морщинок, и если уж на то пошло, с возрастом он стал еще красивее. Зеленый галстук под стать рубашке, заправленной в брюки темно-зеленого цвета. Он уже не был таким мускулистым, как ей помнилось, но все еще смотрелся довольно
Минди продолжала речь, и зал зааплодировал чему-то сказанному ею, а Марк Харрис, обхватив Брину за плечи, заглянул в ее глаза.
— Господи, ты великолепно выглядишь, — сказал он с безукоризненной улыбкой. — Не могу поверить, что бросил тебя ради Холли. Каким же я был идиотом.
Это так походило на ее собственные мысли о Томасе, что она рассмеялась.
— Согласна, но не будь к себе слишком суров. Холли была настоящей разговаривающей куклой Барби «Малибу» [17] . — она покачала головой. — Я всегда думала, что вы поженитесь.
17
Знаменитая кукла «Малибу» — первая улыбающаяся Барби, символизирует образ девушки, любящей солнце, серфинг и веселье.
— Мы поженились. А затем развелись, — он так это произнес, словно ничего особенного здесь не было, и Брина задумалась, сколько еще ее одноклассников женились и развелись.
— Ты здесь одна? — спросил он.
— Да.
— Какая удача, я тоже, — улыбка коснулась его глаз. — Давай, пойдем и поговорим с остальными ребятами. Все хотят знать, кто ты, но никто не угадал, — приобняв ее за талию, он пояснил, — Тебя никто не узнал, когда ты вошла. Затем они увидели, как ты разговариваешь с Томасом, и решили, что ты можешь быть его девушкой. Но вы не встречаетесь, так ведь?
— Нет, — Брина оглядела комнату и на входе заметила Томаса, разговаривающего с высокой блондинкой в облегающем черном платье. Невозможно было не узнать Холли Бьюкенен, королеву бала. Сколько Брина себя помнила, Холли всегда была белокурой и прекрасной. Она никогда не попадала в неудобную или неприятную ситуацию, а если где-то и существовали неписанные правила о красивых богатых девочках, которые должны быть милы и добры, Холли их никогда не читала. Или читала, и просто наплевала на них.
Томас и Холли стояли к ним боком, она улыбалась, положив руку на рукав его пиджака. Брине стало любопытно, что же он такое сказал, чтобы Холли улыбнулась. Он не прилагал никаких усилий, чтобы вызвать улыбку у Брины. Ни малейших. Фактически он даже выглядел немного скованным и напряженным. Вовсе не похожим на того Томаса, которого она помнила.
— Думаю, нам полагается слушать Минди, — сказала она, когда Марк повел ее к небольшой группе людей справа. Когда-то от касания его руки ее сердце трепетало. Теперь же он был просто давним знакомым, и одним из тех парней, которым она будет вечно признательна за то, что никогда с ними не спала.
— Никто не слушает Минди, даже Бретт, — заявил он, подходя к группе своих друзей. В школе они были группой детей при деньгах. Группой, носившей лыжные куртки весь лыжный сезон, как символический статус, просто потому что могли себе это позволить.
Послушав их сейчас, она узнала, что большинство людей, с которыми она вместе оканчивала школу, до сих пор живут в этом краю. Многие женились сразу после окончания школы или колледжа, но также быстро развелись и состояли теперь во вторых или даже третьих серьезных отношениях. Когда они заговорили о 1990-м годе, как о лучшем годе в их жизни, Брина взглянула на Томаса.
Высшая школа не относилась к важнейшим событиям его жизни ни раньше, ни сейчас. И словно прочитав ее мысли, он посмотрел на нее поверх головы Холли и их взгляды встретились. Несколько долгих секунд он пристально смотрел на нее, его выражения лица было не понять, а затем нахмурился и отвернулся.
Когда Минди закончила речь, освещение приглушили, и Брина больше не видела лица Томаса. В темнеющей комнате виднелся только его силуэт.
На сцену поднялась группа, и настроив инструменты, начала вечер с довольно приличного исполнения «Вывернись наизнанку» [18] . Марк схватил Брину за руку и повел на танцплощадку. Обняв ее и прижав к своей груди, он спросил:
18
Песня группы R.E.M. — Turn You Inside Out.
— Что ты делаешь позже?
Ее самолет прилетел так поздно, что она даже не задумывалась ни о чем кроме душа и спокойного сна.
— Пойду в свою комнату.
— Народ собирается ненадолго завалиться ко мне домой. Ты тоже должна прийти.
Она отстранилась и взглянула ему в лицо. Подумав, она решила, что лучше поспать, чем опять слушать истории о том, как Марк и его друзья голышом катались на лыжах, или как они подшутили над шахматным клубом и спрятали всех королей.
— Думаю, мне сегодня лучше просто выспаться, — сказала она.
— Ладно, тогда встретимся завтра. Мы будем на другой стороне.
Прожив так много лет в Галлитоне, она поняла — он имеет в виду, что они будут кататься на лыжах по другую сторону горы Серебряный доллар. Вот только то, что она выросла в курортном городке, еще не значило, что она умеет кататься на лыжах. Она не умела.
— Я постараюсь прийти.
Марк притянул ее ближе, и взглянув поверх него, в полумраке она заметила Томаса среди танцующих.
— Твои волосы приятно пахнут, — польстил ей Марк.
— Спасибо.
Держа Холли в своих объятиях, Томас плавно двигался с таким идеальным чувством ритма, какого она в нем никогда не подозревала. Холли закинула руки ему на шею, и он слишком близко прижал ее к себе. Вид его рук на ее талии, их соприкасающихся тел, беспокоил Брину больше, чем следовало.
Марк рассказывал о своем бизнесе, и постоянно делал ей комплименты. Он был мил и очарователен, но ее внимание сосредоточилось на паре по другую сторону танцплощадки. В ее голове крутились разные картинки с ними и собственные безудержные мысли, и она задумалась, почему вид Томаса и Холли действует ей на нервы, и почему прожигает дыру в животе.