Отныне только легкий флирт
Шрифт:
– Вы ведь впервые увидели Санни, когда приехали ко мне и спустили его с цепи?
– Люди опознали ваш фургон, – вмешался Ник. – Лучше всего, если вы расскажете нам всю правду.
Старик упрямо сжал челюсти.
– А по мне, все едино. Все так и есть. Два раза я спускал пса и подкладывал перышки. А иначе как его поймаешь?
– Но ведь Санни ни разу не нападал на ваших птиц! – сказала Холли.
– Я-то знаю, какая беда может быть от такого пса.
– Но хоть одну вашу курочку он убил? – настаивала Холли.
–
– Это не так, – поправил его Ник. – Джед сказал только, что пес любил ходить вокруг курятника у прежних хозяев. Если вы слышали, что он душил цыплят, знайте: это ложь. И впредь он не сможет их душить, потому что будет жить в приюте для престарелых, а там, как известно, кур не держат.
– Зато держат людей. – Старик сплюнул. – Да, будь у них право, меня лишат дома и запрут в каморку не больше птичьей клетки.
– Вы полагаете, что кто-то хочет выселить вас из дома? – удивленно моргнула Холли.
– А как же?! – Глаза старика гневно блеснули. – А иначе зачем вообще эта самая пристройка нужна? Колби Чемберс мне все растолковал. Вам что надо? Собрать деньги, расширить приют и запереть в него всех одиноких стариков, которые не могут богато отделать свой дом. А я, дамочка, доложу я вам, хозяин справный, у меня на ферме порядок.
– Никто не заставит вас, мистер Полк, покинуть ваш дом, – сказала Холли. – Это неправда.
– Неправда, говорите? – Старик был настроен по-прежнему агрессивно. – Воображаете, будто помогаете старым людям, но это не так. Чемберс – вот кто помогает мне отремонтировать мой дом, чтобы я смог в нем остаться.
– А каким образом он помогает вам? – насторожился Ник.
– Он прислал ко мне человека, который предложил мне кредит – специально на ремонт. Парень этот горазд молоть языком, но он из банка, где директором Сет Лонгстрит, а я Сета уважаю. – Улисс взглянул на Холли. – Пусть пристройка и будет построена, я все равно останусь жить в своем доме. Люди увидят, что я управляюсь с хозяйством, дела у меня идут.
– О, мистер Полк! – воскликнула Холли, ни на секунду не усомнившись в том, что «парень, который горазд молоть языком» – не кто иной, как Рейнольдс. – Мы говорим вам чистую правду; чтобы доказать это, достаточно позвонить по телефону в два-три места.
Его внучка оказалась права – Улисс Полк был на редкость упрямый человек, но после телефонных разговоров сначала с Джедом Гринхиллом, а затем с Сетом Лонгстритом он убедился, что его обманули. А убедившись, пришел в ярость.
– Сейчас уже десять часов вечера! – вскричал он и стукнул кулаком по столу. – Однако, будь моя машина на ходу, я бы уж поехал, не откладывая дела в долгий ящик, и набил бы Чемберсу физиономию.
– О том, чтобы набить ему физиономию, лучше забудьте, мистер Полк, – улыбнулся Ник. – Но вы можете поехать вместе
– И поеду, шут меня возьми. – Лицо Полка загорелось решимостью. – И скажу ему, что мне не нравится, когда меня выставляют на всеобщее посмешище и делают из меня дурака. Подождите меня в машине – я мигом, только натяну на себя рубашку и позвоню внучке, чтобы она знала, где я.
У входа в особняк Чемберса Холли, забыв от волнения, что решила держаться с Ником вежливо-отстраненно, тепло улыбнулась ему.
Дверь открыл сам Колби Чемберс, он был в домашней куртке из черного атласа, еле сходившейся на животе. Его глаза остановились на Холли.
– Мисс Веббер! Какими судьбами? Принесли в клювике еще какие-нибудь нелепые обвинения против меня?
– Что вы, мистер Чемберс, я просто решила прокатиться, – улыбнулась Холли.
И тут из-за ее плеча выглянул Улисс Полк.
На секунду лицо Колби Чемберса окаменело от удивления, но затем он взял себя в руки.
– Привет, Улисс! Несколько поздновато для визита, сдается мне.
– Поздно для вас, Колби Чемберс, а не для меня. Поздно кормить меня выдумками о приюте, заставлять рассказывать во всеуслышание, как собака этой дамы задушила моих цыплят, хотя мы оба знаем, что ничего такого не было.
– Ну… ну… – замялся Чемберс и сделал шаг назад.
– И не пытайтесь захлопнуть дверь, – сказал Ник, подавшись вперед.
Чемберс, побагровев, повернулся к Улиссу.
– Вы сами сказали мне, что собака ворвалась в ваш курятник.
– Не заставляйте меня повторять ваши небылицы, Чемберс! С меня хватит. Вы велели мне выпустить собаку и растрезвонить всем и каждому, будто виновата она.
Раздался шум приближающихся автомобилей. Колби Чемберс в ужасе увидел, что во двор въехал сначала фургон местной телекомпании, а за ним следом полицейский пикап и машина газеты «Кроникл».
– Откуда им стало известно, что мы здесь? – поразилась Холли.
– От моей внучки, от кого же еще! – довольно хмыкнул старый фермер. И с торжеством посмотрел на побелевшего от ужаса депутата. – Ты, Чемберс, выставил меня полным идиотом, теперь мой черед.
В последующие двадцать минут события развивались с поразительной быстротой. Полицейские завели Ника, Холли и Улисса внутрь особняка, чтобы допросить их и составить протокол, но из этого ничего не вышло, так как жена Чемберса на шум встала с постели и закатила истерику, вопя, что ее кузен – начальник полиции Вандеруэй – втоптал их семейную честь в грязь. Чемберс, не замолкая, требовал, чтобы пригласили его адвоката. А во дворе полицейские старались оттеснить представителей средств массовой информации от дома и соблюсти порядок среди многочисленной толпы зевак, которые сбежались, узнав из программы новостей, что у дома Чемберса происходит нечто из ряда вон выходящее.