Отодвигая границы
Шрифт:
Миссис Колинз внимательно следила за мной взглядом, а я тупо смотрела в ответ. Отец и Эшли наблюдали за этим неудобным моментом. Меня грызло чувство вины. Фактически, она не задала мне вопрос, так что, в теории, я не должна отвечать, но желание угодить ей накрыло меня, как приливная волна. Но почему? Она просто была ещё одним терапевтом. Они все задавали одни и те же вопросы, обещали свою помощь, но каждый из них оставлял меня в том же состоянии, в котором и брал под своё крыло — разбитом.
— Она плачет. — Писклявый голос Эшли,
Мы с папой повернули наши головы в её сторону, чтобы посмотреть на эту блондинку. Я хотела, чтобы она продолжила, в то время как отец, уверена, мечтал о том, чтобы она заткнулась. Хоть раз Бог услышал мои молитвы. Эшли продолжила:
— Мы все скучаем по нему. Так грустно, что мой ребёночек никогда с ним не познакомится.
И вот опять, добро пожаловать на шоу Эшли, спонсор программы - Эшли и деньги моего отца.
Миссис Колинз быстро записывала каждое неосторожное слово мачехи в мою папку, пока папа тихо стонал.
— Эхо, ты хотела бы поговорить об Айресе на сегодняшнем сеансе? — спросила миссис Колинз.
— Нет.
Похоже, это был самый честный ответ, который я давала за сегодняшнее утро.
— Всё нормально, — сказала она. — Мы оставим его на потом. Как насчёт твоей мамы? Общалась ли ты с ней?
— Нет, — одновременно ответили папа и Эшли.
— Вроде как, — буркнула я.
Я почувствовала себя серединкой сэндвича, когда они оба наклонились ко мне. Не знаю, что подтолкнуло меня сказать правду.
— Я пыталась дозвониться к ней на каникулах.
Когда она не ответила, я продолжала сидеть у телефона днями и ночами, надеясь и молясь, что маму побеспокоит тот факт, что два года назад мой брат — её сын — умер.
Папа провёл рукой по лицу.
— Ты же знаешь, что тебе не разрешено общаться с мамой.
Злость в его голосе подсказывала, что он не мог поверить, что я рассказала терапевту об этом изумительно лакомом кусочке. Я так и вижу, как соцработники радостно танцуют в его голове.
— Тебе запрещено судебным приказом. Скажи мне, Эхо, стационарный или мобильный телефон?
— Стационарный, — выдохнула я. — Но мы не разговаривали. Клянусь.
Он провел пальцем по своему БлэкБерри, и на экране появился номер адвоката. Я сжала армейский жетон с такой силой, что имя Айреса и серийный номер отпечатались на моей ладони.
— Прошу тебя, папочка, не делай этого, — прошептала я.
Моё сердце начало давить на грудную клетку, он замешкался, а затем, слава Богу, уронил телефон на свои колени.
— Теперь нам придётся сменить номер.
Я кивнула.
Отстойно, что мама никогда не сможет позвонить мне домой, но я приму этот удар…ради неё. В чём бы там ни нуждалась моя мать, тюрьма явно не была в этом списке.
— С тех пор ты ей больше не звонила? — миссис Колинз растеряла всё своё дружелюбие.
—
— Чтобы убедиться, что мы понимаем друг друга — ты осознаешь, что между тобой и твоей матерью не может поддерживаться контакт, пока действует судебный запрет, даже если ты инициатор? Это неприемлимо.
— Да. — Я снова сделала глубокий вдох. Комок в моём горле отказывался пропускать драгоценный кислород. Я скучала по Айресу и, Бог ты мой, по маме, а у Эшли скоро будет ребёнок, и папа постоянно давит на меня, и… Мне нужно что-нибудь.Что угодно.
Невзирая на голос разума, я дала словам сорваться с моего языка:
— Я хочу починить машину Айреса.
Возможно, только возможно, восстановление чего-то, что принадлежало ему, заставит боль уйти.
— Ох, опять ты за своё, — пробормотал отец.
— Подождите. Вы о чём? Эхо, о чём ты говоришь? — спросила миссис Колинз.
Я уставилась на перчатки на своих руках.
Айрес нашёл на свалке Корвет [6] 1965-го года. Всё своё время он проводил за его починкой и почти закончил перед тем, как поехать в Афганистан. Я хочу восстановить его. Ради Айреса.
6
Chevrolet Corvette (Шевроле Корвет) — двухместный заднеприводный спортивный автомобиль, выпускаемый под маркой Шевроле компанией General Motors (Дженерал Моторс), США с 1953 года
Ради себя. Когда он уехал, то не оставил ничего после себя, кроме машины.
— Это кажется здоровым способом оплакать его. Что вы об этом думаете, мистер Эмерсон?
Миссис Колинз посмотрела на него большими щенячьими глазами — мне такому ещё учиться и учиться.
Папа снова провёл пальцами по своему БлэкБерри; телом он был с нами, но мысленно уже на работе.
— Это дорого стоит, и я не вижу смысла в починке сломанной машины, когда у неё есть рабочая.
— Тогда позволь мне устроиться на работу, — отрезала я. — И мы можем продать мою машину, как только я заставлю ездить колымагу Айреса.
Теперь глаза всех присутствующих были направлены на него, а он смотрел на меня. Сама того не желая, я загнала его в угол. Он хотел сказать «нет», но это разгневало бы нового терапевта. В конце концов, мы должны быть идеальными на сеансах. И не дай Бог вынести из них что-то полезное и обсудить некоторые проблемы.
— Прекрасно, но она должна сама оплачивать починку машины, и Эхо знает мои правила относительно работы. Гибкий график и никакого влияния работы на школу и на курсы, о которых мы договаривались. Теперь мы закончили?