Отомщенный любовник

Уорд Дж. Р.

В том числе и антибиотики, которые Рив достал из кармана и проглотил. А также тот факт, что рядом с ним появилась стерилизованная игла, полностью готовая к использованию.

– Хорошо, – сказал мужчина, когда Рив закатал обратно рукав и надел пиджак.

– Хорошо что?

айЭм просто взглянул на него через комнату, весь его вид говорил: не будь задницей, ты понял, о чем я.

И он часто так делал. Мог одним взглядом выразить все, что думает.

– Не важно, – пробормотал Рив. – И не возбуждайся в надежде, что я решил начать новую жизнь.

Он мог попытаться побороть инфекцию в руке, но сколько

еще разного дерьма оставалось… оно свисало гнилой бахромой со всех сторон его жизни.

– Ты уверен в этом?

Рив закатил глаза и встал на ноги, положив пакетик M&Ms[149] в карман соболиной шубы.

– Поверь мне.

На лице айЭма мелькнуло выражение ой-правда-что-ли, когда он проследил взглядом за движением Рива.

– Тает во рту, а не в руках?

– О, прекрати немедленно. Слушай, таблетки надо принимать во время еды. У тебя, случаем, нет при себе бутерброда? У меня вот нет.

– Я мог бы приготовить тебе лингуини[150] с соусом Сал. Просто в следующий раз предупреждай заранее.

Рив вышел из офиса.

– Будь любезен, прекрати думать так много. Чувствую себя последним дерьмом от этого.

– Твои проблемы, не мои.

айЭм что-то сказал в свои наручные часы, когда они покидали офис, а Рив быстро вышел через боковую дверь клуба и сразу же сел в машину. Как только он оказался в Бентли, айЭм исчез, темной тенью скользнув над землей, растрепав страницы журнала и прогрохотав консервной банкой, валявшейся на рыхлом снегу.

Он первым прибудет на место заседания и все проверит, пока Трэз везет Рива.

Рив устроил заседание в том месте по двум причинам. Во-первых, он был Главой Глимеры, так что члены Совета прибудут туда, куда он скажет, и он знал, что их скорчит от того недостойности сего места. Это всегда приятно. И, во-вторых, заведение было в его собственности, так что он окажется на своей территории.

А вот это было обязательно.

Сальваторе, дом знаменитого соуса Сал, – итальянский ресторан, который располагался здесь, в Колди, и работал уже более пятидесяти лет. Когда внук первого владельца, известный под именем Сал III, увлекся азартными играми и просадил около 120000 тысяч зеленых, он остался должен букмекерам Рива, и обмен получился идеальный: внучок передал владение Риву, за что Рив не стал ломать компас третьему поколению семьи Сальваторе.

Что, если говорить словами дилетанта, означило, что парню не стали дробить локти и колени до такой степени, что тому потребовалась бы трансплантация суставов.

Ох, ну и секретный рецепт соуса Сал, что перешел к нему вместе с рестораном – требование айЭма: во время переговоров, которые длились аж целых полторы минуты, Тень так и сказал – нет соуса, нет сделки. И он потребовал провести кулинарный тест, чтобы убедиться в подлинности рецепта.

После этого замечательного обмена, мавр стал управляющим ресторана, и кто бы мог подумать, заведение начало приносить прибыль. Вот что случается, если не просаживать каждую лишнюю монетку в зале игровых автоматов. Оборот ресторана пошел вверх, качество пищи стало таким же, как раньше, и место пережило серьезную подтяжку лица в виде новых столов, стульев, скатертей, ковров и люстр.

Все заменили точной копией того, что было там прежде.

Против традиций не попрешь, как

говорил айЭм.

Было лишь одно изменение в интерьере, недоступное чужому взгляду : стальная сетка, протянутая на каждом квадратном сантиметре стен и потолка. И все двери, кроме одной, были пронизаны этим дерьмом.

Никто не мог переместиться сюда или отсюда, без ведома и разрешения руководства. По правде говоря, хоть Рив и значился владельцем, это заведение – дитя айЭма, и Мавр имел основания собой гордиться. Даже гурманы старой итальянской закалки любили его стряпню.

Пятнадцать минут спустя Бентли остановился под навесом перед входом в одноэтажное здание из красного кирпича. Все огни вокруг были выключены, даже те, что подсвечивали вывеску ресторана, хотя пустая стоянка освещалась тусклым оранжевым светом старомодных газовых фонарей.

Трэз ждал в темноте, не выключая двигатель, двери бронированного автомобиля были заблокированы, и он общался со своим братом так, как обычно общались между собой Тени. Спустя мгновенье, он кивнул и заглушил мотор.

– Все в порядке. – Он вышел из машины, обошел Бентли и открыл заднюю дверь. Рив выставил из машины трость и вытолкнул свое онемевшее тело с кожаного сидения. Когда они пересекли тротуар и подошли к огромной тяжелой черной двери, пистолет мавра был наготове – он держал его у бедра.

Ступить в «Сал» – равносильно входу в Красное море. В буквальном смысле этого слова.

Фрэнк Синатра приветствовал их своей «Wives and Lovers», доносившейся из динамиков, встроенных в потолок из красного бархата. Под ногами простиралась красная ковровая дорожка, которую совсем недавно заменили, она светилась тем же блеском и глубиной, что и свежепролитая человеческая кровь. Красные стены были украшены узором в форме листьев аканта[151], освещение было, как в кинотеатрах, то есть, лампочки были встроены прямо в пол. Во время обычных рабочих часов, у стойки администратора и в гардеробной посетителей встречала прекрасная темноволосая женщина, одетая в короткое и узкое красно-черное платье, повсюду сновали официанты в черных костюмах и красных галстуках.

С одной стороны стояли будки с таксофонами в стиле пятидесятых годов и две машины с сигарами периода лейтенанта Кожака[152], и, как обычно, здесь пахло смесью орегано,[153] чеснока и хорошей еды. На заднем плане все было затянуло тягучим дымом сигарет и сигар, и, хотя по закону в подобных заведениях запрещено курить, в задней комнате, где располагались столики для бронирования и велась игра в покер, администрация разрешала это.

Рива всегда немного напрягало, когда все вокруг было красным, но он знал, что если, заглянув в оба зала, он увидит столы, укрытые белыми скатертями и глубокие кожаные кресла, значит он в полном порядке.

– Братство уже здесь, – сказал Трэз, когда они спустились в VIP-зал, где должно было пройти заседание.

Когда они вошли в комнату, не было ни разговоров, ни смеха, никто даже не закашлялся. Братья выстроились перед Рофом плечом к плечу, а он сам расположился рядом с дверью, которая не была отделана сталью, чтобы в случае необходимости свободно и мгновенно дематериализоваться.

– Добрый вечер, – сказал Рив, выбрав место во главе стола, вдоль которого были выстроены двадцать стульев.