Оторва
Шрифт:
– Ещё не то будет! Тебе же нравится, нравится, я вижу!
– Нравится. Только как ты в пятнадцать лет пришла к познанию вершин наслаждения через муки? – с пафосом восклицаю я.
– Знаешь, у меня все друзья взрослые мужики. И подруги старше меня, много знают.
– Тебя Виктор лишил невинности?
– Нет, другой, ты его знаешь.
– Откуда?
– Его все знают – Андрей, вышибала в ресторане.
–
– Ну да. Мы с подружками заказали столик на мой день рождения. Предки только что уехали в Волгодонск, я почувствовала себя взрослой и самостоятельной.
– Сколько тогда тебе стукнуло?
– Четырнадцать. Но я смотрелась почти как сейчас.
– Тёлкой в теле?
– Вот именно, у меня и кликуха - «тёлка».
– Сама пошла с ним?
– Нет. Я напилась, вышла в туалет, а он затащил меня в тёмный, пустой банкетный зал и трахнул на кушетке.
– Ты, конечно, не сопротивлялась? – ехидничаю я.
– Что ты! Огрызалась. Кричала: мне четырнадцать лет, будешь отвечать!
– Не ври. Покажи паспорт, – скривился он.
– Дурак, какой паспорт, мне только сегодня исполнилось четырнадцать!
– Все вы врёте! – навалился он на меня и сделал своё дело. Кричать было бесполезно, гремела и заглушала всё музыка.
– Да – а – а … - представил я картину, но странное дело, вместо жалости к изнасилованной девочке, неожиданно возбудился, перевернул рассказчицу на бок задницей к себе и натянул за талию на болезненный член.
– Чёрт знает что, - подумал я, задыхаясь в очередном оргазме, - как представлю Ларису с другим, так хочется сразу ей всадить.
На другой день моя наркота (я попал в полную зависимость от сладкого тела юной нимфоманки, и вся другая жизнь, кроме половых актов с ней, казалась нелепым ненужным фоном), позвонила мне на работу:
– А я купила тебе подарок.
– Какой?
– Придёшь – увидишь.
– На какие шиши?
Я знал, что в ящике стенки, куда бросал деньги, осталось только на пару дней до получки.
– Получила стипу.
– Вам ещё и платят?
– искренне удивился я.
– Мы же вундеркинды. Не теряй меня, сегодня задержусь, пойду вечером к подруге зубрить алгебру!
– Тогда я тоже вечером поработаю.
На моём столе скопилась
IX
Пришёл поздно, часов в десять. Но Ларисы ещё не было. Над столом висело новое овальное зеркало, вместо прежнего прямоугольного. Тёплое чувство нежности к девочке обняло меня.
– Любит, любит, - шептал я.
Однако за окном смеркалось, а её всё не было. Я проглотил стакан бюракана, пища в горло не лезла, и вышел на улицу.
– Где искать Ларису? – думал я, бросая одну сигарету за другой.
– На её квартире? Бесполезно. Связка ключей брошена на тумбочку рядом с телефоном.
Всё-таки я вернулся за ключами и дошёл до квартиры девушки в последнем доме на краю города. Но там никого не было.
– Что случилось? Уже скоро двенадцать.
Наш город выстроен в лесу, от моего дома он зеленеет через дорогу, и по всем кварталам тоже разбросаны не вырубленные деревья.
Я перешёл через автобан и пошёл по асфальтовой дорожке вдоль леса.
Вдруг, я вспомнил про Виктора:
– Она там! Он же здесь рядом живёт!
Лихорадочно ускорил шаг. Почудилось: Лариса где–то рядом! Напряжённо всмотрелся в глубину леса. Послышалось всхлипывание, я узнал родной голос и увидел белевшую в темноте шагающую девушку.
Она совершенно обнажена и спотыкается о корни деревьев, еле сохраняя равновесие высокой фигуры. Я подбегаю к голой подруге, она падает мне на грудь и рыдает. Её ротик источает неповторимый аромат рижского бальзама. Без сомнения идёт от Виктора – в городе этот напиток не продаётся.
– Что случилось?
– Пойдём домой, я замёрзла!
Девушку на самом деле трясёт, ночь слишком прохладна для обнажённого тела. Я снимаю с себя и одеваю, на Ларису свитер, она, с длинными ногами, кажется наряженной в мини-платье.
Пострадавшая рыдает до самой квартиры, и дома, залпом захлёстнув полный стакан бюракана, всхлипывает вновь:
– Я думала – как пойду голая по городу!
– Ты была у Виктора?
– Да, у этой сволочи.
– Ты же не хотела встречаться с ним!
– Он позвонил мне и слабым голосом попросил прийти – тяжело болен.
– Сыграл на жалость?
– Конечно. Здоров как бык.