Отпетые отшельники Книга 2
Шрифт:
Я подозвал Гната:
– Перевези этих троих на другой берег, дай им коней, отведи подальше в степь и отпусти на все четыре стороны. Дозоры предупреди: ежели кто покажет такую визитку-пайзу, дал ему карточку - немедленно доставить неповреждённым ко мне. Царя я сам предупрежу. А вечером, если свободен от службы, с друзьями приплывай к нам на корабль. Горилки попьём, писни поспиваемо!
– Попробую, князь, но служба...
Вона, оно как... Гнаша уже знает, что я не просто капитан. Но продолжает валять дурака. Однако, не прост сотник! Такие люди нам нужны...
Не
– Ты что здесь делаешь, Князь?
– Да вот, тебя ищу, Твоё Величество.
– смиренно ответил я.
– Очень хочу с тобой по одному вопросу посоветываться.
– А это кто с тобой был?
– не унимался самодержец.
– Так, то Гнат, козачий сотник с переправы. Много мы с ним намедни горилки выпили. Зело мудрый воин, советую тебе повнимательней к нему присмотреться. Такие люди на дороге не валяются. Рекомендую. Очень может русской Армии пригодится.
Пётр чего-то шепнул адьютанту и тот сорвался в сторону.
– Пётр Алексеич, а что ты намерен со всей этой турецкой сволочью делать?
– я кивнул в сторону лагеря.
– Ну, как водится. Военачальников и офицеров за выкуп отдадим, а с остальными ещё не знаю.
– пожал плечами царь.
– Кормить их нечем. Ихние запасы в крепости нам и самим пригодятся. Их хранить долго можно. А тут более 8 тыщ едоков.
– Ты, Пётр Алексеич, рыбаков с сетками в устье Дона пошли. Весенняя путина ещё не кончилась. Рыба сейчас катится по руслам назад. Могут нагрести ещё столько, что и всю Турцию прокормят...
– вступил в беседу Кныш.
– Я предлагаю обменять каждого из них на трёх православных. И к офицерскому выкупу душ по десять православных добавить.
– хищно улыбнулся я.
Пётр понимающе хмыкнул.
– Твоё Величество. Я тут трёх ногаев отпустил, при условии, что они мне устроят встречу с ихним наиглавнейшим мурзой. Хочу с ним по-мирному об уходе договориться. Ты не против?
– Царь одобрительно покачал головой:
– Ну, ежели сами по-тихому уйдут, то нам же легче будет.
– Пётр Алексеич, я им каждому заместо охранной пайзы свою визитную карточку дал.
– я протянул Царю образец.
– ты бы предупредил дозоры своей Армии и казачков, что каждого, показавшего такую карту, нужно очень бережно доставить к тебе или мне. Очень важно для нас ЭТО.
– Добро, князь. Сделаю так.
– кивнул Алексеич.
– Ладно, не буду тебя более отвлекать от государевых дел. Ты только дай команду, чтобы нас на постой куда-либо вне крепости определили на этом или том берегу.
Царь подозвал одного из адьютантов, негромко распорядился и мы с ним раскланялись. Эскорт умчался куда-то дальше, а адьютант повёл нас к переправе. Наш бот с двумя матросами ждал нас у причала.
На правом берегу выше крепости, ближе к цепным каланчам офицер подвёл нас к внушительному каменному сараю с невысоким крыльцом, коновязью с двумя дюжинами лошадей, колодцем и двором, обнесённым каменным забором в рост человека. Мне этот дом понравился. Во дворе нас встретили два каких-то типа в папахах, и донельзя вонючие. Сопровождающий начал с ними обьясняться. Эти двое из ларца, насколько я понял, по-русски понимали плохо, но сразу начали сверкать глазами, орать и хвататься за кинжалы. Через пару
– Не хотят сьезжать. Придётся искать другой постой.
– развёл он руками.
– А кто это такие?
– поинтересовался я.
– Горцы терские, союзники царя. Воюют - так себе, а вот пограбить горазды. Опять же, самовольно захватили караван-сарай и мародёрствуют по округе.
– сплюнул адьютант.
– Нохчи, чтоли?
– встрепенулся Кныш.
– Шо и здеся беспредельничают и права качают, зверьки? Нэ хотять съезжать? Так цэ не проблема!
Он шагнул к вонючкам и, молча, двумя ударами перевёл их в горизонтальное положение. Потом приказал автоматчикам:
– Хлопцы, выбросите эту падаль со двора!
Офицер одобрителтно кивнул:
– Ну, так я пошёл. Отдыхайте.
Мы не возражали. Пока автоматчики наводили порядок в помещении, выбрасывая оттуда какие-то узлы и прочее шмотьё, я связался с Димычем и прояснил ему наше нынешнее месторасположение и дальнейшие намерения. Потом мы с Колей сидели на крыльце, курили и прихлёбывали из фляжек. Докурить не успели, во двор с гиканьем и визгом ворвалась толпа верховых гопников, рыл в двадцатьпять. Один спешился и ринулся на Николая, размахивая саблей. Кныш, не вставая, засадил ему пулю в лоб из пистолета.
Я приготовил к стрельбе ПеПе. Чурки сначала опешили, а потом взялись за сабли. Одной очередью я снёс пятерых передних, братка положил ещё четверых, а потом из дверей над нашими головами ударили "двойками" и очередями два автомата, и нохчи... кончились. Лишь по двору носились три раненных лошади. Димыч вышел на связь, они с нашей стороны услышали очереди, и спросил в чём дело. Я обьяснил ситуацию.
Через четверть часа ко двору прискакал эскадрон казаков с царским адьютантом во главе. Сучёнок, а ведь знал, паскуда, что последует, но даже не предупредил. Пока казачки очищали двор, я взял адьютанта за пуговицу и отвёл в сторонку. Для начала двинул ему под дых. Когда он перестал корчиться и сумел встать на ноги, тихонько спросил:
– Сколько под Азовом терцев и горцев вообще?
– Терцев около четырёх сотен, а остальных горцев до тысячи.
– размазывая сопли, проскулил перьеносец.
– Пшёл вон, пёс. И доложи обо всём царю. Я проверю.
– и зашагал проверить почищенное жильё.
Ещё через полчаса прибыл Эдик с пятью автоматчиками, с десятком носильщиков-стрельцов, с пулемётом, боекомплектом, спальными мешками, с генератором и прожекторами, с наборами походной кухни и продуктами на пять дней. Подъехал он на "Ёжике", притащив полевую кухню, прицеп с ништяками и поставив всё это во дворе. Царю я пока не очень-то верил. Следом за ним притопола почти полутысячная толпа любопытствующих "москалей"
На завтра "Мануша" и "Осётр" в сопровождении десятка петровских галер, гружённых будущими экипажами, отправились "за зипунами", пока турки ещё далеко не разбежались. Забегая на неделю вперёд, скажу: - Зипунов взяли много. Один 64-х пушечный линейный корабль, черыре 24-х пушечных фрегата, 5 больших галер и 8 шебек. Причём, в основном их привели пленные турки. Могли бы взять больше, да "экипажей" не хватило. Пётр писал кипятком, упивался сам и спаивал в соплю всех своих сподвижников. Ещё бы. Такая халява!