Отпетые отшельники. Книга 2
Шрифт:
– А девки-то тебе зачем?
– Эх, Пётр Алексеич! А тебе разве лекарки, хоть и в ту же Армию не нужны? А аптекарши, а швеи, учителя танцев, музыки и пения, да и те же учительницы? Женщины, Петя, в некоторых профессиях порой намного искусней мужей бывают. Это так господом в них заложенно.
– А почто только сто детишек?
– наехал царь.
– Так учителей поначалу только двое-трое будет. И больше 20-25 душ зараз обучать не смогут. Тебе и так придётся подыскать ещё и своих учителей для комплекта.
– Это каких же?
– Ну, например, поищи на Руси
Самым оптимальным вариантом, я думаю, было бы приписать к школе деревеньку душ на 300-400, освободить её от налогов и податей, и пускай на свой кошт школу кормит. А еще лутше где-нибудь на Дону, под Воронежем присмотреть такую деревеньку и там же при ней построить школу. Ну, разумеется, подгадать так, чтоб и речушка рядом была, на которой и мельницу можно поставить, лесопилку, и домницу, и гончарную мастерскую.
– Ну как, годится тебе такой план? Осилишь?
Пётр почесал затылок.
– Однако, озадачил ты меня, князь. Аж дух захватило! Никак с мыслями не соберусь... Вот так сразу, бац! и школа, и учителя, и ремёсла, и лекари.
– Не просто ремёсла, - перебил я его.
– а ремёсла, которые на голову выше всех европейских. И знания, о которых в Европе и не слыхивали. Ты это учти. Таких учителей ты сегодня во всём мире не найдёшь. Вот коль приедешь ко мне в гости, то и летать тебя научу.
– Князь, побойся Бога, Как летать??!!!
– А по небу-воздуху. Здесь взлетел, а через четыре часа в Воронеже водку пьёшь.
– подмигнул я обалдевшему Величеству. - Коль не боишься, приезжай завтра ко мне. Покатаю тебя по небу.
– подколол я его и показал ему прозрачную пластиковую трубку с двумя магнитами:
– Вот смотри, так: - эти железки хрен отдерёшь друг от друга. А если одну перевернуть, то она начнёт летать над другой. На, играйся, изучай.
Алексеич на какое-то время впал в прострацию, наблюдая за парящим магнитом в трубке. Пришлось пихнуть его в бок:
– Так берёшься за школу или сам своими силами да иностранцами продажными будешь учить?
– Так что я, полоумный, чтоб от такого отказываться.
– протянул самодержец.
– Будет школа и будет именно на Дону и под Воронежем. Знаю я там такую деревню и место подходящее. Сам к нему присматривался. Откуплю я её у боярина или отыму и тебе отдам.
– А мне-то она на кой? Школа будет твоя, то есть "государева". Сам ты её и построишь, но по нашим чертежам и хотениям. Я ребятам скажу, они в черновую прожект составят, к местности его привяжут. А ты уж озаботишься и строителями, и архитектором, и материалами, из коих строить. А как будет готово, да будущие ученики и учителя собраны, так "братья" и
Гл. 7 Дела трофейные.
Тут подоспели первые шашлычки и мы отвлеклись. Через пару часов царь со свитой убыл по делам. Мы прибрались и стали готовиться к ночлегу. Ко мне подошёл Кныш:
– Тоша, тут бурления говн поблизости какие-то нездоровые. Кажется, нас убивать собираются.
– Царь?
– Да, не-е... Нохчи шевелятся..
– Ну, так прими меры.
– Уже принял. Тока ты изволь в домишке спрятаться.
Всё началось, когда окончательно стемнело, и лагерь русской армии затих. Мыкола занял место в "Ёжике", включив ПНВ, дружинники - в глубине оконных и дверного проёма. По углам, на крыше установленны широкозахватные прожектора. На крыльце, под "Летучей Мышью" "клевал" носом часовой.
Они полезли после полуночи, когда "измученный" дремотой часовой, махнув рукой, скрылся в помещении. Два десятка абреков перемахнули через забор и с кинжалами ринулись в окна и дверь. Там их почти беззвучно приняли и упаковали. Но уже через минуту, с противным визгом, двор заполнили сотни папахоносцев. Вспыхнули прожектора. Мы открыли огонь. Кныш из "Ёжика" нас поддержал, перекрывая ходом и огнём пулемёта отступление противника. Через полчаса выяснилось, что во дворе мы положили человек триста. Пленных не брали. Убирать это мясо я пока не велел.
На завтра начали прибывать первые трофейные турецкие корабли. Мне об этом сообщил Алик со "Щенка", стоящего в устье. Я сразу же послал гонца из стрельцов Петру. А часов в 9 у ворот нарисовался царь со свитой. Посмотрел на результат ночной бойни и вызвал похоронную команду.
– Из ваших никто не пострадал?
– тихо спросил он.
– Шутишь, Государь? От этих-то ослоёбов?
– хмыкнул, стоящий рядом, Кныш.
– Развели тут Законные Бандформирования, панима-а-ешь? А нам подчищай за ними...
– А это что у вас?
– Царский взгляд упёрся в заляпанного кровью "Ёжика", которого пытался отмыть боец.
– Это, Пётр Алексеич, наша боевая машина. Сделана тоже из стали. Ты её ещё в деле увидишь, потом.
– коротко информировал я, и царь не стал вдаваться в подробности, хотя взглядом постоянно косил.
Совместно попили кофию, я рассказал им о прибытии трофеев и мы спустились к реке, к лодкам. Предложил Петру, Лефорту, Меньшикову и ещё пяти офицерам места в своей шлюпке. Они расселись по банкам, и я оттолкнул лодку от причала. Остальная свита погрузилась в две свои лодки, на которых они прибыли сюда, на вёслах сидели здоровенные гребцы-преображенцы. Меньшиков, увидев, что гребцов в нашей лодке нет и грести придётся самому, поднял кипишь. Царь вопросительно посмотрел на меня. До этого по Дону мы ещё на шлюпках под мотором не ходили. Ну, не считая того случая на Гнатовской переправе.