Отпрыск королевы-ведьмы
Шрифт:
Его голос смолк.
– Эй! – воскликнул доктор Кеан. – Эй, Роб!
– Все в порядке, сэр, – донеслось почти неслышно. – Эти… твари повсюду по краям светового пятна; они издают что-то вроде шуршащего шума. Требуется огромное, сознательное усилие, чтобы держать их на расстоянии. Пока я говорил, я каким-то образом потерял контроль над ситуацией. Один – полз … он оказался на моей руке … волосатый, многоногий ужас.... О, Боже мой! Другой ползет…
– Роб! Роб! Держи себя в руках, парень! Ты слышишь?
– Да… да…, – еле слышно.
– Молись,
– Да! Да! Милосердный Боже! Если вы можете мне помочь, сделайте это, сэр, или …
– Держись, парень! Через десять минут ты победишь.
Доктор Кеан повесил трубку, выбежал из библиотеки и, схватив кепку с вешалки в холле, сбежал по ступенькам и запрыгнул в ожидающую машину, выкрикивая адрес водителю.
Пикадилли была заполнена толпами людей, спешащих в театр на ужин, когда он выскочил и побежал в коридор, где произошла встреча Роберта с Майрой Дюкен. Доктор Кеан пробежал мимо дверей лифта и поднялся по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки за раз. Он прижал палец к кнопке звонка рядом с дверью Энтони Феррары и держал ее там, пока дверь не открылась, и в проеме не появилось смуглое лицо.
Посетитель протиснулся внутрь мимо одетого в белое человека, протягивающего руки, чтобы задержать его.
– Не дома, эфендим…
Доктор Кеан протянул жилистую руку, схватил мужчину – это был высокий феллахин – за плечо и швырнул его на мозаичный пол мандары. Воздух был насыщен ароматом амбры.
Не тратя слов на пошатывающегося человека, доктор Кеан шагнул к двери. Он отдернул портьеру и оказался в темном коридоре. По описанию комнат, данных его сыном, он без труда узнал дверь кабинета.
Он повернул ручку – дверь оказалась незапертой – и вошел в затемненную комнату.
В камине ярко пылал огромный огонь; температура в помещении была почти невыносимой. На столе свет от серебряной лампы отбрасывал пятно сияния, но остальная часть кабинета была погружена в тень.
Фигура в черном одеянии сидела на резном стуле с высокой спинкой; один угол похожего на капюшон одеяния был перекинут через стол. Наполовину привстав, фигура повернулась и, зловещий призрак в свете костра, Энтони Феррара повернулся лицом к незваному гостю.
Доктор Кеан прошел вперед, пока не встал над ним.
– Покажи, что у тебя на столе, – лаконично сказал он.
Странные глаза Феррары были устремлены на говорившего с выражением в глубине, которое в средние века само по себе отправило бы человека на костер.
– Доктор Кеан…
Хрипловатый голос утратил часть своей учтивости.
– Ты слышал мой приказ!
– Ваш приказ! Конечно, доктор, поскольку я нахожусь в своем собственном…
– Открой то, что у тебя на столе. Или я должен сделать это за тебя!
Энтони Феррара положил руку на край черной мантии, лежавшей поперек стола.
– Будьте осторожны, доктор Кеан, –
Доктор Кеан внезапно прыгнул, уверенным захватом схватил защищающую руку и заломил ее за спину Феррары. Затем, вторым быстрым движением, он сорвал халат. В перегретом воздухе появился слабый запах – запах разложения, древней гнили.
На столе лежал квадрат выцветшей льняной ткани, испещренный почти неразборчивыми египетскими иероглифами, а на нем рядами, образующими определенный геометрический рисунок, было разложено множество маленьких черных насекомых.
Доктор Кеан отпустил руку, которую держал, и Феррара сидел совершенно неподвижно, глядя прямо перед собой.
– Жуки-дерместесы! Из черепа мумии! Ты грязное, непристойное животное!
Феррара заговорил с внезапно обретенным спокойствием:
– Есть ли что-нибудь непристойное в изучении жуков?
– Мой сын видел эти вещи здесь вчера; и прошлой ночью, и снова сегодня ночью, ты наложил чары, послал увеличенных двойников существ в его комнаты! С помощью средств, о которых ты знаешь, но о которых знаю и я, ты стремился свои мысли сделать материальными.
– Доктор Кеан, мое уважение к вам велико, но я боюсь, что долгие исследования свели вас с ума.
Феррара протянул руку к шкатулке черного дерева; он улыбался.
– Не смей прикасаться к этой коробке!
Он замолчал, подняв глаза.
– Еще распоряжения, доктор?
– Вот именно.
Доктор Кеан схватил выцветшее полотно, сгреб в него жуков и, пройдя через комнату, швырнул весь отвратительный сверток в самое сердце камина. Взметнулось огромное пламя; раздалась серия скрипучих взрывов, так что можно было подумать, что у этих древних насекомых была жизнь. Затем доктор снова повернулся.
Феррара вскочил на ноги с криком, в котором было что-то нечеловеческое, и начал быстро бормотать на неевропейском языке. Он стоял лицом к доктору Кеану, высокой, зловещей фигуре, но одна рука шарила у него за спиной в поисках коробки.
– Прекрати это! – повелительно отчеканил доктор. – и в последний раз, не смей прикасаться к этой коробке!
Поток странных слов был перекрыт. Феррара стоял, дрожа, но молча.
– Законов, по которым такие, как ты, были бы сожжены, – мудрых законов давних времен – больше нет, – сказал доктор Кеан. – Английский закон не может коснуться тебя, но Бог позаботится о таких, как ты!
– Может быть, – прошептал Феррара, – вы хотели бы также сжечь эту шкатулку, против которой вы так сильно возражаете?
– Никакая сила на земле не заставила бы меня прикоснуться к ней! Но ты – ты прикоснулся к ней – и ты знаешь наказание! Ты поднимаешь силы зла, которые веками бездействовали, и осмеливаешься использовать их. Берегитесь! Я знаю о некоторых, кого ты убил; я не могу знать, скольких ты отправил в сумасшедший дом. Но я клянусь, что в будущем твоих жертв будет немного. Есть способ справиться с тобой!