Отпрыски Императора (антология)
Шрифт:
— Капитан Арнаид, — сказал он, когда двое легионеров подошли к тронному возвышению. — Меня известили о твоих недавних операциях возле Умбры. Ты прославил свой орден.
— Рад служить, господин примарх, — с поклоном отозвался офицер.
Лев повернулся к Альфарию. Искоса взглянув туда же, капитан с удовольствием отметил, что с лица визитера исчезло самоуверенное выражение. Никто не сохранил бы благодушное чувство собственного превосходства, стоя перед истинным сыном Императора.
— Теперь ты, — произнес Эль’Джонсон, положив громадную руку в латной перчатке на наколенник. — Как мне
Гость склонил голову:
— Как вам будет угодно, мой господин. Я здесь, чтобы ответить на ваши вопросы.
— Ты явился из несуществующего легиона и представился именем, которого нет ни в одном документе. Ты не имеешь ни знаков различия, ни верительных грамот, и все же требуешь, чтобы тебя приняли тут, в сердце моего флота, накануне грядущей битвы.
— Но Двадцатый реален, господин, как вы вполне можете видеть, — возразил Альфарий. — И, простите, я не думаю, что вы узнали о нас только сейчас.
— До меня доходили слухи. В них говорилось об армии фантомов, которые приходят и уходят, не оставляя ниточек, за которые можно ухватиться. Но любому легиону нужен примарх, а у вас его нет. По какому же праву ты так называешь свое боевое соединение?
— Все легионы, даже этот, возникли до появления примархов. Мы — последние, но со временем отыщут и нашего повелителя. Возможно, тогда мы превратимся из фантомов в нечто большее.
— А может, и нет.
— Несомненно лишь то, что выбор сделают за нас.
Арнаид слушал и наблюдал. На первый взгляд Лев и визитер разговаривали в разной манере, но в их речи была и странная, тревожащая схожесть. Оба выражались так, будто прятали под словами скрытые смыслы, не упоминаемые вслух, но истинные.
— Объясни, зачем ты прибыл, — велел Эль’Джонсон.
— Я привел корабль с ротой наших лучших воинов. Сюда летят и другие бойцы, подходящие для действий под вашим началом. Они будут служить вам верно и беспрекословно. Мы проанализировали вашу войну с рангданцами, восхищаясь ею со стороны, поэтому ксеносам нечем нас удивить. Примите наше предложение, и все закончится гораздо быстрее.
— Щедрый дар. От моего отца, не так ли?
— От нас самих. У нас есть определенное… разрешение на такие занятия.
— В нашем Крестовом походе сражается много легионов. Никто не захотел помочь нам, кроме вас. Почему?
— Мы желаем, чтобы Крестовый поход достиг своей цели.
— Как и все мои братья.
— Мы желаем, чтобы рангданцев истребили.
Лев посуровел лицом.
— Разреши немного просветить тебя, фантом, — сказал он. — Некоторые представители моего досточтимого братства отличаются добрым сердцем и радушным нравом. Они люди снисходительные: окажут любезность всякому страннику и выслушают его истории, наслаждаясь беседой с ним, как своими маневрами в бою. Я не таков. Сердце у меня недоброе, а нрав угрюмый. Я видел, как мой легион досуха истек кровью на этой войне, и теперь с утра до ночи пытаюсь сохранить то, что осталось. Мы перебили в системах-склепах так много врагов, что вряд ли когда-нибудь отмоем руки от скверны, поэтому, если тебе дорога твоя шея, начинай говорить правду. Меч у меня на поясе висит не для виду.
У гостя почти неприметно дернулось
— Мой господин, вы должны стать магистром войны, — произнес Альфарий.
Эти два непривычных слова повисли среди теней, откликаясь эхом в серых мрачных чертогах.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил Эль’Джонсон.
— Неизбежно придет день, когда найдут последнего — нашего — примарха, и тогда с нынешним притворным равенством будет покончено. Ни один император не командует своими армиями в поле, если у него есть полководцы, и этот не станет. Не разыгрывайте незнание, мой господин: вам наверняка известно, о чем уже давно рассуждают ваши братья.
— Такими речами ты навлекаешь на себя беду, — предупредил Лев.
— Я лишь указываю, что должно произойти, — сказал визитер. — Вы были первым, а ваш легион — самым могучим и многочисленным. Вам следует и дальше держаться выше всех, чтобы стать главным кандидатом на должность, которая появится в свое время. Ее задумывали с расчетом на вас. Это еще может исполниться.
— Ты говоришь так, словно решение уже принято.
— Вы губите себя на этой войне. Тринадцатый легион впервые превзошел Первый по количеству бойцов, хотя его повелитель — лишь жалкое подобие вас. Если вы продолжите нести потери в таком темпе, то уже никогда не обгоните их. Кроме того, к Десятому и Шестнадцатому относятся все более благосклонно. Вам предречена корона, господин, но она выскальзывает у вас из пальцев.
— И ты можешь вернуть ее на мое чело.
— Да, если вы сейчас же отведете свои силы. Позвольте нам довести операцию до конца, пока вы восполняете потери. Вы уже свершили столько, что никто не усомнится в вашей доблести. Вернитесь на Калибан, восстановите легион, и никто не оспорит ваше право на власть.
Эль’Джонсон поразмыслил над этим. Его крутой лоб ненадолго пересекли морщины, и он побарабанил керамитовыми пальцами по колену.
— А ты станешь серым кардиналом, — произнес Лев.
— От вас не потребуют никаких обязательств.
— Тогда почему ты предлагаешь помощь?
Альфарий чуть ли не смущенно улыбнулся.
— Потому что ваших людей и нас создали одинаковыми. Вы знаете, каково это — выполнять обещания, не выдавая тайн, носить меч на поясе и клинок под плащом. Если главным назначат Жиллимана, нашим порядкам придет конец. Вот почему.
Тогда на лице Эль’Джонсона впервые появилась улыбка, такая же ледяная и жесткая, как и прочая его мимика.
— Однажды, если так распорядится судьба, найдут твоего примарха. Почему бы тебе не возложить надежды на него?
— Мы не такие, как вы.
— И кто же мы такие?
— Первый легион.
Лев ответил не сразу. Казалось, он ушел в себя, словно в этих двух словах для него звучали не только почет, но и проклятие.
— Все, уходи, — хмуро повелел он, немного плотнее запахнув мантию. — Возвращайся на свой серый корабль под пустым флагом. Через час ты получишь мой ответ.
Когда Альфарий вышел, примарх повернулся к Арнаиду.
— Что думаешь об этом? — спросил он.
— Странное предложение.