Отпуск&Детектив
Шрифт:
Может, и надо было полицию вызвать? Но сначала она находилась в шоковом состоянии, даже в порядке бреда предполагала, что ее проклятое место чуть не забрало, а сейчас… Толк какой? Если и были улики, несостоявшийся убийца их прибрал. Орудие он сразу уволок. Стася оглядывалась, чтобы понять, чем ее ударили, но поблизости ничего не было, в том числе толстых веток.
Вода закипела. Станислава заварила себе крутого чаю. И продолжила размышления. Она любила детективы. Но только читать – не смотреть. Классические и современные.
– За что же меня? – спросила у самой себя Стася.
Ответ пришел тут же. За то, что ведьма. Сонечка нашла этому подтверждение, испугалась, убежала, потом вернулась и…
Долбанула Станиславу по голове? А силенок у нее мало было (весила Соня килограммов сорок пять), вот и не смогла череп проломить.
«Подозреваемый номер один, – подвела итог Стася. – Он же – главный!»
Ее матушка – второй. Зуб точит на Станиславу давно. И кишка у нее не так тонка, как у доченьки. Врежет запросто. Если не с целью убить, то проучить.
Стася отхлебнула чаю. Обожглась, закашлялась. Голова снова заболела. Нет, все же врачу нужно показаться…
– Баба Стася, тебе плохо? – услышала она обеспокоенный детский голосок.
– Сколько раз тебе говорить…
– Да, да, я помню. На вы и по имени-отчеству. – Васина мордаха показалась в окне. Он умылся, но плохо. Под носом все еще зелено. – Как башка?
– Трещит.
– А я вам ягод принес.
И положил на подоконник несколько гроздей красной смородины.
– У Гаврилыча надрал?
– Ага. Но с его разрешения.
– Заходи. Чаю попьем. С бутербродами.
Васю с окна тут же сдуло. Бабка его колбасой не баловала. А он обожал ее не меньше Станиславы.
Через несколько секунд мальчик вбежал в дом (в Жмуринке дверей не запирали), скинул башмаки и плюхнулся на табурет.
– Руки помой, – приказала ему Стася. А сама принялась нарезать колбасу. – И под носом вытри. Что у тебя там зеленое? Сопли?
– Не, сок. Я с велика упал мордой в ревень. Если хотите, я завтра вам его принесу. Компот сварите.
– Чего это ты такой заботливый?
– Как же? Болеете же.
– Темнишь. А ну колись, что натворил! – Станислава прищурилась. Она прикалывалась над ним, как и над Сонечкой. Ей было приятно участие Васьки. То бегал от нее, как от чумы, а теперь по пятам ходит. Значит, ему не все равно.
И тут мальчишка удивил. Он захныкал. Станислава ни разу не видела, чтоб он плакал.
– Эй, ты чего? – всполошилась она. – Хватит ныть. Я пошутила.
– Простите меня, – выдохнул Вася и снова начал всхлипывать. Как мог, старался слезы сдерживать, но они все равно выкатывались из глаз. – Это я виноват во всем!
– В чем?
– В том, что с вами случилось.
– Ты меня по башке долбанул? – ужаснулась Стася.
– Не… Я вас нашел уже с пробитой. Но это я… Я слухи распустил!
–
– Разные. Про то, что вы – ведьма.
– Зачем?
– Заколебали вы меня со своей учебой. Ладно зимой заниматься или весной, когда слякоть. Но летом! Даже у школьников каникулы. А вы все со своими книжками… – он поднял на Стасю глаза, в них – и обида, и сожаление. – И бабка еще: зу-зу-зу. Учись, дурак, пока учат. Тем более задарма. А мне как в мае дядя Коля велик подарил, я понял, что хочу спортом заниматься. Зачем мне эти науки? А читать я уже умею.
– И ты наплел бабке с три короба?
– Ага. Чтоб меня к вам не пускала.
– Вот ты гаденыш! – в сердцах воскликнула Станислава.
– Это еще не все, – сумрачно проговорил Вася. – Бабка остальным рассказала. Они начали вам кости мыть. Но все им мало было… Как это сказать… Того, что я сообщил им, – про кур, проклятое место, куда вы часто ходите… И они стали специально меня засылать к вам на разведку.
– И ты…
– Придумал новую историю.
– Тааак. И какую?
– Что у вас с дядей Колей шуры-муры.
– Чего-чего?
– Просто бабушкина лучшая подруга – Феня. С ней они вас чаще всего обсуждают. И когда утром сегодня они меня опять начали к вам засылать, я сказал, что вы у дяди Коли… Ночевали… И остались. Баба Феня расстроилась почему-то.
Вот и третий подозреваемый!
Афиногения-ревнивица. Решила избавиться от соперницы.
– Вы меня простите? – услышала Стася голос Васи.
– Только с условием, что ты никогда больше не будешь врать.
– Не буду.
– Ни про меня, ни про кого бы то ни было.
Он замотал головой.
– Поклянись на колбасе.
– Как это?
– Положи руку на кусок и дай слово. Если нарушишь его, век тебе колбасы не видать.
– Когда я вырасту, то куплю себе всякой, – хмыкнул он.
– Но не сможешь ее съесть. Желудок не примет. Это же клятва.
Васятка тяжело вздохнул и выдал:
– Ладно. Клянусь. А теперь можно мне бутерброд?
Глава 6
Она не была до конца уверена…
Точнее, не уверена совсем. Но Маше казалось, что Николай заинтересовался ею как женщиной.
Она косилась на него, особенно в те моменты, когда он мурлыкал под нос «У самовара я и моя Маша», и думала, не чудится ли ей это. Панкратов годился ей в отцы, но ее смущало не это. А то, что он постоянно рассказывал о своей покойной жене. Но при этом смотрел с обожанием на ее здравствующую тезку. Странный…
Они пили чай на веранде. Душистый, терпкий. С вареньем и белым хлебом, намазанным сливочным маслом. Казалось, ничего нет вкуснее. А самовар! Он барином стоял в центре стола. И придавал чаепитию шик, пусть и деревенский.