Отпуск на 14 дней
Шрифт:
– Да ну его к демону!
– Отозвался любимый и одним движением сгрёб меня в охапку, переместив к
себе на колени.
– Успею.
Нагив обнял, словно отгородив от всего мира кроме себя. Зарылся лицом в мои волосы,
удивительно бережно поглаживая спину, плечи, руки... Даже этого мне было достаточно, чтобы не
просто млеть - растворяться в нём, вдыхая запах тела, впитывая его тепло, ощущать напряжённые
мускулы под тонкой тканью и почти умирать от желания
матери.
Только на самой грани сознания билась гадкая такая мысль, что мы, во-первых, в незапертой
библиотеке, во-вторых, с минуты на минуту вернётся Вален, а в-третьих, у Нагива, вообще-то, невеста
имеется и что там с ней пока не ясно.
Не знаю, сколько мы так сидели. Наверное, прилично. Время, кажется, патокой растеклось окрест.
Каждое прикосновение мучительно гулко и глубоко отзывалось внутри. Каждый вздох казался едва ли
и не последним, потому что было реально страшно осознавать, что стоит разомкнуть объятия и все
другие, последующие за ним будут иными. Холодными, пустыми, лишёнными единственно важного -
ощущения близости с проклятьем.
Я слышала как ровно и сильно бьётся под моими пальцами сердце того, в чьих руках хотелось
оставаться вечность. Это уже не было страстью, но чем-то большим, что я даже осознать не в
состоянии. Просто Он был рядом и я чувствовала, как и он растворяется во мне, прижимая так крепко,
будто даже крохотное расстояние между нами ему невыносимо. Наважденье...
– Сейчас Вален вернётся.
– Выдохнула я, кляня себя за то, что не могу промолчать.
– Знаю.
– Тихий шёпот скользнул вдоль виска, а губы легко коснулись уха.
– Знаю и почти ненавижу
лучшего друга. Лена, я сума схожу, честное слово! Так нельзя просто. Что ты со мной делаешь?
Так и подмывало сказать "люблю", но я промолчала, уткнувшись лбом в мускулистую грудь и почти
до боли закусив губу. Только прижалась тесней, вминая пальцы в широкую спину.
– Лена?
– Мм?
– А... А вы с Валеном действительно... разговаривали?
– Почти беззвучно, так тихо, что я скорее
угадала чем услышала вопрос.
– Угу...
– О любви?
Я разомкнула руки. Дёрнулась. Отпустил. Неохотно, но отпустил. Но стоило мне встать, как
удивительно плавным движением, даже не поднялся, перетёк в положение "стоя". Осторожно взял за
подбородок и, запрокинув к себе лицо, посмотрел в глаза.
– Лена?
– Что Лена?
– Сжала кулаки, чтобы не поддаться тёплой волне его близости.
– Я же не спрашиваю, о
чём вы с невестой беседовали вчера? Так почему я должна отвечать?
Нагив
– Понял. Извини.
– И столько непонятной горечи в его словах, что выть хочется.
Зябко повела плечами и, обогнув следившее за мной исподлобья проклятье, направилась к столу.
Не глядя вытянула из стопки первую попавшуюся книгу и вернулась на диван. Странное дело. Рядом
с Нагивом было так сказочно хорошо, что теперь без его большого тела рядом буквально знобило. А
ведь пока он просто чертил свои схемы, я и не замечала, что в библиотеке холодно.
С ледяным спокойствием я раскрыла книгу где-то на середине и слепо уставилась на картинку. С
минуту просто смотрела, обводя пальцем контуры, а когда, не поднимая головы, бросила сквозь
опущенные ресницы быстрый взгляд на любимого, оказалось, что Нагив уже вернулся к своему
прежнему занятию.
И снова мы были вдвоём. Он что-то чертил за столом, а я сидела на диване с книгой, изредка
поглядывая в его сторону. Но всё изменилось. Теперь Нагив выглядел не сосредоточенным, а скорее
скованным и злым. Да и я уже не млела, провожая взглядом каждое его движение. Нет, смотрела,
конечно, хоть и пыталась сосредоточиться на какой-то очень уж простенькой схемке в талмуде, только
теперь сердце саднило. В первую очередь от досады на саму себя.
Я всё-таки дура. Насколько проще было бы просто отпустить ситуацию и позволить себе плыть по
течению. Если бы не упрямый внутренний голос! А он твердил, что поддаться наваждению сейчас -
это почти тоже самое, что сдаться на милость судьбы, а она редко бывает благосклонна к тем, кто не
трудиться держать руку на пульсе. Ненавижу свой внутренний голос, хоть и понимаю, что он, скорее
всего, прав.
Когда пронзительную тишину разорвал хруст серой пишущей палочки, раздавленной пальцами
проклятья, я только стиснула зубы и упрямо уставилась в книгу. Не буду смотреть на него! Иначе
просто не выдержу и плюну на всё. Не буду смотреть! Схема- схема- схема...
Судорожно вспоминая всё, что говорили даймоны про плетение таких вот потоков-петель силы, я
сжала талмуд так, что пальцы мучительно заныли от напряжения. Исключительно чтобы как-то
отвлечься, прикрыла глаза и попыталась представить себе схему, но уже объёмной, движущейся и
пульсирующей алым.
Неожиданно легко получилось. Воображение послушно во всех подробностях нарисовало картинку,
которую я рассматривала вот уже полчаса. Линии стали тягуче-живыми, гибкими и тёплыми. Не