Отпуск на 14 дней

Штаний Любовь В.

девушки разом испуганно всхлипнули и сжались. Красивое лицо было почти спокойно, но глаза

светились такой яростью, что свита затаила дыхание, опасаясь привлечь сиятельное внимание

неосторожным движением или звуком.

Если минуту назад каждая из фрейлин готова была из кожи лезть, лишь бы выделиться из толпы

приближённых, то сейчас любая, не задумываясь, отдала бы добрую половину гардероба, чтобы

минувшее утро началось с головной или какой угодно другой боли, вынудившей

остаться в кровати и

не покидать комнаты. Принцесса была не просто зла или раздражена, она готова была убивать.

Потому, когда Ллия тихо, но явно сдерживаясь из последних сил, прошипела: "вон", расслышали это

все и меньше чем через минуту помещение опустело.

Единственной жертвой торопливого бегства стала хрупкая брюнетка, которой не повезло задеть

краем пышного подола стул. Едва тот упал, девушку накрыло заклятье. Кожа несчастной мгновенно

приобрела синюшный оттенок и покрылась глубокими язвами отвратительного вида, а живот скрутило

от боли. Но это никак не повлияло на скорость и направление бега фрейлины. Девушка лишь

пошатнулась и до крови прикусила пухлую нижнюю губку, подняла упавший стул и ускорила шаг.

Только оказавшись за дверью, несчастная глухо застонала и рухнула на колени.

Более везучие ловко подхватили брюнетку под руки и, подняв, потащили во внутренние покои.

Ничего страшного, маг, прибывший с ними из столицы, быстро снимет заклятие и через пару-тройку

дней и следа не останется.

А Ллия едва не воя от ярости вцепилась в резные подлокотники своего кресла. Тварь! Ненавистная

гадина опять выкрутилась! Сколько усилий насмарку! И яд шамской гадюки теперь точно пропадёт.

Редкий, невероятно дорогой яд обладал уникальными свойствами, но при соприкосновении с

воздухом терял их все меньше чем за шесть часов.

Вот если бы удалось заманить наглую девку на примерку бального платья, где ждала личная швея с

тщательно смазанными прозрачной тягучей секрецией булавками, магичка сдохла бы через неделю.

Но, что гораздо важней, меньше чем через сутки кожа гадины посерела бы, под глазами образовались

бы мешки и появился бы запах. Отвратительная вонь, незаметная для неё самой, как, впрочем, и для

всех остальных, кроме мужчин. Если яд попадал в кровь мужчины, запах ощущали уже только

женщины.

А ещё само платье и туфли, пропитанные скрупулёзно составленной за ночь смесью, и... Принцесса

сдавленно зашипела, но заставила себя улыбнуться, когда раздался знакомый стук.

– Входи Мерт.
– Титаническим усилием загнав ярость глубоко в себя, несчастным голосом протянула

красавица, изменяя позу с напряжённой, на более расслабленную и долженствующую

выражать

уныние.

– Как Вы себя чувствуете?
– Участливо поинтересовался целитель, закрывая за собой двери.

– Плохо.
– Опустив голову, всхлипнула принцесса.
– Я... Я просто не могу понять, что с ним

произошло! Разве я виновата, в том, что Нашарий похитил Лену? Я даже представить себе не могла...

А Нагив... Нагив... Он...

– Я знаю.
– Ласково погладив по волосам склонённую головку, прервал горестные причитания

мужчина.

– Ты говорил с ним?
– Подняла на него полные слёз глаза Ллия.
– Что он тебе сказал? Почему он...

– Не стоит так расстраиваться, Ваше Высочество!
– Чувствуя, как сердце разрывается от сочувствия

к хрупкой и нежной красавице, воскликнул лекарь, опускаясь на колени.
– Мы всё исправим. Даймон

просто запутался или магичка как-то повлияла на него. Мы же не знаем, на что способна магия

шестого мира! Всё хорошо будет. Смотрите, что я принёс.

Небольшой свёрток перекочевал из кармана мужчины в узкие ладошки девушки, и Ллия с трудом

сдержала желание развернуть его немедленно.

– Это то, о чем мы говорили вчера?
– Всхлипнув, протянула она.

– Да, Ваше высочество. И кровь.

– О, Мерт!
– Порывисто обняла целителя Ллия, с удовлетворением отметив, как болезненно напрягся

влюблённый в неё мужчина. Идиот! Как и все, подобные ему. Способов получить своё много. Нагив

даже и не представляет насколько...

ГЛАВА 21

По граням пирамидки шорхи весело пробегали искорки, то тающие на ладонях, то напротив,

слетающие с кончиков пальцев и впитывающиеся в матово-чёрный камень, когда я сжимала артефакт

так, чтобы вершинки чуть впивались в кожу. Легкая боль отрезвляла, заставляла вернуться к

реальности от недобрых мыслей. Последнему немало способствовал и весёлый голос Инара,

который то ли реально, то ли демонстративно пребывал в прекрасном расположении духа и сыпал

шутками. Я улыбалась, смеялась и шутила в ответ, но, честно говоря, только на автомате, заставляя

себя держать лицо. Знаю, что получалось натурально. Просто не впервой и такая вот наносная

жизнерадостность выручала не раз и не два. Да что там! Порой она выручала не раз и не два в день,

чего уж говорить о жизни в целом.

Только вот на наважденье я старалась не смотреть вовсе, опасаясь, что даже привычная маска даст

трещину и не выдержит, слетит под напором истинных эмоций и стихии, беспокойно ворочающейся