Отпускаю прошлое
Шрифт:
***
Уже и вечер. Костер лизал своими огромными языками темноту, сжирая оную вокруг.
Многие разбились по парам - и сидел кто где, я же в стороне - на поваленном дереве. Лишь тайком ловила чужие шутки, разговоры, взгляды...
– Кто-то видел Сквозняка?
– поинтересовался какой-то парень (кажись, Дима).
– А зачем он тебе?
– рассмеялся Костя.
– Мне он нафиг не нужен, но то, что этот пи**юк где-то сам по себе шатается, не на шутку пугает. Опять вляпается во что-то, а нам потом
– А кто его, вообще, позвал?
– не выдержала Машка.
– Да Леши это брат, - скривился в негодовании Миша.
– Задолбал он уже им, но никуда не деться.
– Ну да, кровная обуза - это вам не письки воробьям показывать, - раздался знакомый голос.
Так и есть - Сквозняк (вышел откуда-то сбоку из кустов).
(многие от раздражения скривились)
– Верно, Тань?
– вдруг тот продолжил, без намека на юмор, и уставился на Шабалину, на мою Шабалину...
– В смысле?
– опешила та, вижу, что краснеет.
– Ты че, больной?
– Ой, да ладно, а то ты добровольно тусуешься с этой молчаливой неадекваткой!
– Я тебе сейчас всеку, - резко подорвался с места Костя. Стремительный шаг к ублюдку навстречу, но замер в последний момент, злобно сжав кулаки.
– Всё, всё, тихо, - вклинивается между ними Леша. Разворот к Сквозняку.
– Бро, иди покури.
– Че?
– Слышал же. Пошли покурим.
Тяжелый (мой) выдох. Отворачиваюсь.
– Инга, не слушай его, - резко подсаживается ко мне Таня, обнимает за плечи и притягивает к себе.
– Я очень рада, что ты у меня есть, что приехала, и что мы сдружились.
Смущенно улыбаюсь, прячу взгляд.
– Ты моя сестренка - и это бонус. И никогда ты мне не была обузой. Честно.
Короткий, несмелый взгляд (мой) ей в лицо.
– Спасибо.
(к глазам вмиг подступили слезы - тотчас отворачиваюсь;
даже если она и говорит правду, все равно чувствую себя, словно пятая нога у треклятой собаки)
…
Не прошло и десяти минут, как вдруг где-то в стороне раздался странный шум.
– Я пойду посмотрю, - откликнулся Миша.
– Я с тобой, - поспешил за ним Костя.
…
Минут пять – и наконец-то вернулись. Стремглав вбежали наши парни на поляну. Кинулся кто куда: к сумкам, к багажнику; достали оттуда кое-какие предметы и, нервно зажав в руках, понесли с собой.
Замерли мы, девчата, в ужасе и оцепенении, молча наблюдая за происходящим, болезненно осознавая нечто страшное.
– Сколько их там?
– мигом подорвались и остальные молодые люди.
– Не знаю, но не мало...
Кто с битой, кто с палкой, кто с железным прутом в руках.
– Что происходит? – испуганно прошептала Таня Парфенову.
– Ничего. Если сюда к вам кто придет - живо в машину и закройтесь. Меня наберешь.
– Да у меня телефон сел! Я же
– Уже?
– удивился.
– Уже!
– отчаянно прокричала Шабалина.
– А у тебя, Инга?
– Н-нет, - дрожащими руками пытаюсь достать из кармана аппарат.
Ловко выхватывает Костя у меня телефон и, живо пляша пальцами по экрану, что-то набирает по памяти.
– Мой номер и так есть, но если, вдруг, не отвечу, а ситуация будет х**вая, звони по этому номеру. Коля Зобов. Скажи, что мы под Судаком на старом месте. Что срочно Парфенову нужна помощь. Ясно?
– Д-да.
– Только не перепутай: Зоба!
– Хорошо...
***
Не знаю, сколько прошло времени, но, казалось, целая вечность... Ребята не возвращались, и звуки оттуда больше не доносились.
Не решились мы остаться на виду у костра. Как на иголках, облепили, обступили автобус со всех сторон (а кто-то уже и внутрь забрался).
Разрывать взглядом темноту.
– С*ка, это, сто пудово, опять Сквозняк вляпался. Я его сама лично убью, пусть только вернется, - прорычала Маша.
– Если вернется, - едва слышен шепот Юлии.
– Сплюнь, дура, - гаркнула моя Танька.
– Все там хорошо. Сейчас пообщаются как нормальные, адекватные люди - и разойдутся.
Руки тряслись от страха так, что едва телефон не выпадал из скользких ладоней. Пот бил ручьем, а внутри всё холодным настом покрывали жуткие предположения.
Больным эхом вспоминался тот ужасный, почти пятилетней давности, вечер, когда Никита так же невольно завязался с незнакомыми молодыми людьми, как была драка (нехило ему тогда прилетело). Как мы потом ехали на авто...
– Черт, кто-то идет!
От неожиданности меня подкинуло на месте. Аппарат вмиг выскочил из рук, да закатился под машину. Живо кидаюсь на землю в попытке отыскать этот гребанный, треклятый предмет.
– Наши?
– Не знаю, не вижу.
(слова колоколом отбивались внутри меня, вторя жесткому, звучному, надрывному сердцебиению)
– С*ка, нет! В автобус!
Сжалась я от ужаса, еще сильнее, активнее (лихорадочно) шуршу рукой по траве, в поисках злосчастного телефона.
– Инга, Инга, залазь быстрее!
– тянет изо всех сил меня за собой Таня.
– Телефон, он там!
Еще миг - и нащупываю кончиками пальцев.
Бойко вырываюсь из хватки, ныряю сильнее под автобус (плашмя, практически полностью забираясь под махину) – и, наконец-то, хватаю (дрожащей) рукой нашу надежду.
…миг - и Машка жмет на кнопку, закрывая за мной дверь.
На поляну высыпало четверо молодых людей (развеселых, с огромными палками в руках)
– Надо же, как я и говорил. А вот и самки этих петухов. Пока они махаются там - мы здесь помашем.
Забились в угол мы, сгорая от ужаса.