Отрави меня вечностью
Шрифт:
Глава 2. Твари
В классной комнате пахло мелом, чернилами и старыми кожаными переплётами.
— Твари Света делятся на высших и низших, где высшие — это светлые Боги и их создания, живущие над небесной твердью, — бубнел мастер Игнац, а Герти записывала в то место единственной учебной тетради, где начинались лекции по естествознанию. — Твари Мрака так же делятся на высших и низших.
— Высшие — это Боги Мрака, мастер Игнац? — подала голос рыженькая Мирабелла.
Герти глянула в её сторону —
— Да, ваше сиятельство.
Мирабелла улыбнулась. В солнечном свете, падающем из большого окна, её локоны отливали золотом.
— Низшие твари — это чада Мрака, — на этом слове мастер Игнац понизил голос до хрипа. — И хотя мы чтим могущественных богов Тьмы, в чьей власти находятся наши смерти и посмертия, следует помнить, что создания света и тьмы наделены противоположными свойствами…
Эрментруд зевнула. Учитель продолжил:
— И так как сама светлая суть противна Мраку, то дети Света противны порождениям тьмы. А мы с вами помним, что люди относятся к существам светлым, хотя и низшим.
— Все, кроме блудницы Ханны и её отродья, — шепнула сестре Эрментруд. — Им самое место в мрачных мирах.
Сёстры тихонько захихикали.
Мастер Игнац картинно нахмурил брови.
— Пожалуй, все, кроме нашей матушки, — чуть погромче парировал Дедрик и по-дружески толкнул локтем Герти. — Сложно причислить её к светлым созданиям, когда она орёт, как свинья на бойне.
— Ваше сиятельство!
— Дедрик!
— Это всё она! — вскричали одновременно учитель и сводные сёстры, а у Герти быстрее забилось сердце.
— Ваше сиятельство и… Гертруда, — обратился мастер Игнац к нарушителям спокойствия. — Вы наказаны. Дедрик, после занятия получит три удара прутом. А Гертруда — пять ударов.
— Это несправедливо! — вспыхнул мальчишка. — Она вообще молчала! За что ей пять ударов?!
— Она старше. И если бы Гертруда не присутствовала на этом занятии, вам не к кому было бы обращаться со столь возмутительным заявлением. Я добавляю ещё удар. Впредь вы будете достойно принимать вести о наказании.
— Но…
— Ещё одно слово, — мастер Игнац поднял руку в предупредительном жесте, — и я добавлю ещё прутов. И вам, и вашей подруге, — серые мутноватые глаза учителя задержались на вжавшейся в лавку девушке, и Герти готова была поклясться, уголки его крепко сжатых губ поднялись в довольной улыбке.
Сёстры же улыбались открыто.
Мирабелла больше других детей Одили походила на своего отца. И больше всех старалась навредить Герти. Неявно — обижать побочное дитя ландграфа в замке Кёрбер было строжайше запрещено. Однако наказывать за нерадивость в учении Гертруду следовало наравне с сиятельными детьми.
— Продолжим урок… Оборотни. Существа,
Герти старалась записывать, но слёзы застилали глаза и капали на пергамент… Остаток урока, где учитель подробно рассказывал о зверствах, учинённых когда-либо оборотнями, превратился в муторное ожидание наказания. Мастер Игнац бил больно, наотмашь. А следы от подобной «науки» заживали потом целый месяц. Герти вздрогнула…
…И проснулась.
Она лежала на чём-то сухом и холодном. Потрескивали горящие дрова, и свет их подкрашивал оранжевым ветки деревьев, сквозь которые в вышине проглядывало чёрное небо.
«Должно быть, меня кто-то спас,» — Герти повернула голову к костру.
Так оно и оказалось — за высокими языками пламени виднелся чей-то тёмный силуэт.
— С-спасибо, — прохрипела она, тяжело усаживаясь на…
«Шерстяной плащ?..»
— Спасибо. И возьмите, пожалуйста, свой плащ, не то заболеете, — Герти осеклась.
Сидящий на снегу мужчина повернулся к ней лицом, и она забыла, что хотела сказать… Настолько необычным оказалось это самое лицо, освещённое сейчас костром.
Странно сверкнули синие глаза.
«Может, показалось?..»
— Я не заболею. Но спасибо за заботу, — голос его прозвучал так мягко, что Герти будто провалилась во что-то пушистое, а по телу забегали меленькие мурашки. — Кто ты, девушка, одетая, как принцесса?
Герти покосилась на свою шерстяную юбку, богато расшитую шёлком и бусинками.
— Моё имя Герти. Но я — не принцесса, а просто незаконнорожденная дочь ландграфа.
— Ясно. Я слышал что-то такое. Кажется, девушка отравилась… Или её отравили?.. О, нет, та девушка просто повесилась.
— Я живая, — в груди Герти рождался в восторг от чарующего голоса незнакомца, хотя смысл его фраз повергал в замешательство.
— А может это было пол века назад? — мужчина пожал плечами. — В последние годы я стал забывчивым.
«Пол века?! Забывчивым?» — Герти потянулась, как кошка спросонья — близость мужчины, несмотря ни на что, вызывала какое-то радостное предвкушение.
— Но вы ещё так молоды, — девушка присмотрелась к гладковыбритому лицу без сетки морщинок, скользнула взглядом по тёмным волосам. — Кажется, у вас нет седины.
Незнакомец молча подложил в костёр толстую ветку и оставил фразу Герти без ответа.
— Простите, если покажусь вам назойливой… Но мне очень нужно знать… В-вы охотник? Или лесоруб? Ах, это не важно… Вы живёте в Виттлихе? Мне нужно в Виттлих.
— У тебя там жених?
Герти вздрогнула всем телом от волны мурашек.
— Н-нет… Почему вы спросили?