Отравители змей
Шрифт:
– ... мало ли что еще,- внезапно оживает Постулат Антрекотович, повергнув в замешательство чету Курицыных.- Действительно, аптеки освобождены от приема у населения стеклянной посуды. И вот почему. Неоднократные проверки, проводившиеся органами и учреждениями санитарно-эпидемиологической службы здоровья страны, показали, что бывшая в употреблении аптечная посуда, как правило, загрязнена бактериальной микрофлорой. Даже тщательная дезинфекция не гарантирует полного уничтожения болезнетворных бактерий, а это может стать источником загрязнения лекарств микробами... кроме того... мытье и обеззараживание возвращенной населением посуды в аптеках и даже централизованно требуют... значительно больших затрат труда... и средств... чем изготовление новых флаконов...
– Господи, он жив!
– освобождается от замешательства непредсказуемая и теплой рукой берет холодную руку Владлена Купидоновича.- Я знала - просто так он не сдастся. Hе из таковских он...
– ... однако это вовсе не означает,
– Еще можно помочь ему,- говорит напористо Курицын.- Мы не сделали и сотой доли того, что могли бы... чем старше ребенок, тем больше он требует внимания, но зато тем разнообразнее и интереснее родительские заботы и обязанности. Больше, конечно, становится дела и для папы. Hа десятом-одиннадцатом месяце дети уже в состоянии бодрствовать 3-3,5 часа подряд. Во многих семьях все это время ни на минуту не оставляют малыша одного, не спускают с рук, беспрерывно забавляют. Это не только трудно, но не нужно и даже вредно... я почему-то был уверен, что похоронных хлопот не миновать, но я ошибся. Нельзя, непростительно для взрослых людей в такие минуты предаваться растерянности. Надо действовать, действовать и еще раз действовать, а ребенок - ребенок может и должен иногда оставаться "наедине с собой". Ему доставляет большое удовольствие, например, вставать и садиться, держась за барьер манежа, переступать вдоль барьера или, сидя, складывать маленькие игрушки в коробочку и вынимать их из нее, открывать и закрывать матрешку, катать мяч... Мы совсем упустили из виду такое действенное средство как клизма! Кроме того, никто, и не дернулся сбегать и вызвать "скорую". Правда, телефон безнадежно поломан, но есть другие аппараты - у кого-нибудь из соседей, на улице, в конце концов...
– ... в конце концов,- подает голос насилу живой Отстоякин.- Исследование гигиенистов показали... что если телевизионные передачи смотреть непрерывно в течение 2-3 часов, то возникает утомление... оно объясняется отнюдь не какой-то спецификой телевидения... а слишком длительным просмотром без соблюдения необходимых условий... расстояния от экрана, освещенности комнаты... Викториан, Викториан... вот если бы моя жизнь... жизнь простого Отстоякина действительно зависела от тебя... ты решился бы сделать все возможное и невозможное?.. невозможное меня интересует больше... возможное это что, это само собой... я ведь из кожи лез, чтоб у тебя все было... правильные предчувствия - вот наш поводырь по этой ниточке... пока не оборвалось, пока не сошел с дистанции... вот как я, твой явный доброжелатель... Бог тебе судья, что ты собрался кому-то там звонить... какому-то Васьпану... и позвони, коли нужда припекает, дело-то хозяйское, но сперва ответь тому, кто уже заглянул в роковую бездну... невозможное - ты мог бы решиться?.. пожертвовать, так сказать... я ведь о чем мечтал при жизни... когда мечталось... чтобы любой за любого... в огонь и в воду, в лепешку, вдрызг...
– Да мог бы, мог бы,- кивает непредсказуемая.- Вы только намекните...
– Боюсь, не успеется... или не дойдет... вот чего я всю жизнь опасался... всю свою короткую, чересчур коротенькую, может, даже кем-то укороченную... а, Владлен?.. осознанную необходимость ощутить как свободу... слабо?.. или как?..
Владлен Купидонович собирается что-то ответить, отмалчиваться у смертного одра негоже, неприятно и все тут, но умирающий в этот момент приподнимает указательный палец, требуя тишины и особой чуткости. Он словно прислушивается к звучанию потустороннего, внезапно приоткрывшегося для него. И это успокаивает, умиротворяет Отстоякина навсегда. Вот мы и потеряли его, Царствие ему Небесное,- глухо проговаривает Анестезия, закрывая усопшему глаза. Потом прижимается к застывшей груди щекой, удостоверяется в полной остановке сердца, начинает тереться ушком по волосяному покрову Отстоякина, приговаривая уныло: я ведь только-только собиралась рассказать ему про студень, даже связала себя обещанием, я обещала ему - выпадет свободная минута - тотчас расскажу... у человека должна быть какая-то отдушина, маленькие слабости, а студень как раз и принадлежал к числу его маленьких, быть может, врожденных слабинок... ну, слушай, милый, ты меня и оттуда расслышишь, правда же? Когда речь идет о таком блюде, как студень, который перед употреблением не подвергается тепловой обработке, особое внимание следует обратить на необходимость соблюдения санитарно-гигиенических правил и на недопустимость приготовления его впрок. Это надо зарубить себе на носу, так как студень - отличная питательная среда для развития микроорганизмов... Однако мало посадить малыша в манеж, набросать ему игрушек,- Владлен Купидонович не в состоянии более хранить молчание, когда Отстоякин действительно отправился в мир иной и, быть может, оттуда внемлет, критически приглядывается ко всему, что сейчас происходит вокруг его бренных останков; ведь при жизни он открыто ратовал за детство, мечтал иметь
бездыханному соседу,- голье сначала опалите, разделите на части, в течение двух-трех часов вымочите в холодной воде. Затем тщательно вымойте щеткой, сложите в кастрюлю, залейте холодной водой из расчета 1-1,5 литра на килограмм продукта и варите на небольшом огне 5-6 часов, периодически снимая сверху жир и пену. Как только мякоть начнет отделяться от костей,- а это вы определите вилкой,- предоставьте малышу развлекаться, а сами, сидя поодаль, спокойно занимайтесь своими делами: если манеж надежен, минут на 15-20 можно оставлять ребенка одного в комнате, но только если вы убедились, что он играет,продолжает Владлен Купидонович.- Молчание, тишина не всегда означает, что все благополучно, выньте и то и другое шумовкой и отделите мякоть,- выговаривается своенравная.- Кости сложите обратно в бульон, добавьте в него репчатый лук, морковь, петрушку, лавровый лист, соль, перец, поварите еще час-полтора, а после этого процедите; иногда, скучая в одиночестве, ребенок начинает сосать палец, воротник кофточки, отучить от этого потом очень трудно, и к тому же, стремясь познать окружающее, малыши изучают самый доступный объект - самих себя,-выговаривается Владлен Купидонович,- ребенок разглядывает свои руки, ноги, ощупывает лицо, уши, бывает и трогает половой орган - ощущения, возникающие при этом, иногда привлекают его внимание, мякоть мелко порубите, положите в процеженный бульон - в это же время добавить в него и мелко порезанный чеснок - и обязательно доведите до кипения, возможно, он попытается воспроизвести их и, за неимением других занятий, будет делать это часто и подолгу, подготовьте формы или глубокие блюдца, их надо тщательно вымыть, а затем обдать кипятком, онанизм, как и другие дурные привычки у маленьких детей,- порождение своего рода безнадзорности, а для нарядности - положите на дно формы кружочки яиц и фигурно вырезанной вареной моркови... Особенно сильно устают глаза, когда изображение на экране нечеткое, малоконтрастное, а кадры мелькают... поэтом
у пользоваться следует только исправным телевизором...
– Жив курилка!
– одновременно восклицают Курицыны, Владлен и Анестезия.Живого человека едва не схоронили!..
– Охо-хо,- обнаруживает Отстоякин свой отстоякинский голос, хоть и сильно подуставший.- Кря, бря, мря...
Анестезия вскакивает, начинает метаться по спальне, зачем-то подбирает валявшуюся на полу губную гармонику; Владлен Купидонович, сидя на корточках, пытается почесать себе под правой лопаткой, но дотянуться ему сложно, а Отстоякин медленно поворачивает голову на бок и пускает изо рта струйку слюней.
– Сядь, Анестезийка...- просит он жалобно.- Пожалей меня..
Непредсказуемая снова подсаживается к нему, берется гладить Отстоякину залысины; Курицын то и дело прикладывается к кофейнику, пытаясь разжижить клубок приторно-сладкой напасти, которая незаметно сменила напасть онемения во рту.
– Тихо здесь...- блеклым голосом произносит недоумерший.
– Тихо,- вторит пришибленная горем Анестезия.
– Тихо-мирно, хорошо...
– Хорошо...
– Нет людей, нет человеков на земле... только призраки бездушные...
– Бездушные...
– Подложное человечество расплодилось...
– ... плодилось...
– ... и вершит свою подложную правду...
– ... ду...
– Кому что, Анестезийка, а мне за правду и матери родной не жалко...
– ... алко...
– Себя вот тоже - на заклание отдал...
– ... ал...
– И - ничего... ни о чем не жалею...
– ... лею..
– Хочется сказать напоследок... что-то неожиданное, нетривиальное, что-то вечное...
– ... ечное...
Умирающий беззвучно плачет; плачет Анестезия, непредсказуемая. Всплакнул бы Курицын, когда бы не имел на тот момент более кропотливого занятия - его аж мутило от ядовитой сладости во рту, а из кофейника уже поступала гуща, и надо было сплюнуть этот комок, но это означало бы по меньшей мере на время удалиться из комнаты, что, в свою очередь, означало бы вопиющую бестактность по отношению к недоумершему и его опекунше, расходовавшей на опеку последние силы.
– Опять мне мнится тень задухи...- с мучительным удивлением речет недоумерший.- Глуха, как полночь, и безбрежна...
– И тихо смотрят друг на друга,- подхватывает Анестезия.- По-товарищески и нежно...
– Стих пошел, и хорошо пошел,- удивляется недоумерший.- Я уж и не чаял, но Боги вновь заговорили, слова их мерны и просты, последней пищей: или-или,встречают вечный пост они... лучше будет: "последней пищей: или-или,- наводят к Вечности мосты"?.. Мосты, посты, хвосты... м-да, поискать надо, не вдруг строка ложится... я ведь в искусстве - не Моцарт, я, Анестезийка,- Сальери. Раб лампы, все своим трудом, в поте лица и мыслей... Поддоны тьмы и днища света кладут охотничьи костры... предначертания звезды - узрит упавшая комета... ничего?