Отравлен тобой. Искупление
Шрифт:
А затем резкий удар и темнота. Янтарные глаза были последним, что я видела...
Глава 8
Глава 8
Марианна
— Травма не настолько серьёзная, но мы рекомендуем ей остаться в стационаре на несколько дней... Лёгкое сотрясение головного мозга с кратковременной потерей сознания зачастую последствий не оставляет, тем не менее, стоит перестраховаться... Вы можете подписать здесь, Ренат Даниярович... Это договор оказания платных медицинских
До меня долетают обрывки разговора Севера с врачом. Я пытаюсь вслушиваться, но любое напряжение усиливает головную боль и тошноту.
И ещё страх так и не отпустил до сих пор, хотя я пришла в себя ещё на дороге до приезда скорой помощи. Конечно, из-за сильного удара всё в голове смешалось и мысли, и чувства, поэтому, практически все дальнейшие события происходили будто в тумане. Как приехали врачи, как меня привезли в больницу, обследование, какие-то уколы, анализы... Перепуганные глаза Рената...
Наверное, это странно, но я цеплялась за его взгляд. За янтарный блеск, который по какой-то причине позволял мне не отключиться полностью, который помогал сосредоточиться, оставаться в сознании.
А ещё его руки. Они всё время меня касались. Успокаивали. Снимали тревогу.
Сейчас, когда я в палате совсем одна, нет ни его рук, ни янтарного взгляда, мне становится страшнее. Хотя мне уже дали понять, что моей жизни ничего не угрожает. Всего пара ушибов и лёгкое сотрясение. Подушки безопасности спасли от тяжёлых травм.
Но... я все равно боюсь... И не хочу оставаться одна. Почему-то не хочу...
Дверь в палату распахивается и на пороге появляется крупная фигура Севера. На плечи накинут белый халат. Ренат делает несколько шагов ко мне, пока не оказывается у подножия больничной кровати.
— Я не хочу оставаться здесь, — почему-то это первое, что я говорю.
— Если бы ты слушала меня, то и не пришлось бы. Я сказал, выше ста пятидесяти не гнать. О чём ты думала, хабиби?
Он не повышает голос, но явно злится, потому что его акцент становится более выраженным.
— Не знаю... — с трудом проглатываю вязкую слюну и опускаю взгляд на собственные руки.
Хотя я, конечно, прекрасно знаю, о чем думала. О том, что не хочу проиграть ему. Любой ценой. Вот и доигралась...
— Я позвонил твоему отцу, Рин. Он с твоей матерью скоро будут здесь.
— Что? — вскидываю взгляд, не веря собственным ушам. — З...зачем ты это сделал? Я не общаюсь с родителями!
— Я это сделал потому, что ты всё ещё их дочь. И в больнице тебе придётся остаться на какое-то время. Ты же не думаешь, что информация о том, где ты и что с тобой произошло, не дойдёт до них? Лучше сообщить сразу.
— Я имею право сама принимать подобные решения.
— Ты сейчас имеешь право только на то, чтобы бесприкословно исполнять указания врачей. И точка.
—
— А мне по карману.
— Ты не обязан оплачивать...
— Послушай меня, хабиби, — Ренат вскидывает руку, призывая меня к молчанию, затем обходит кровать и садится рядом, отчего тепло его близости касается моей руки и бедра. — Ты жутко меня напугала, Рин. И я не хочу сейчас спорить. Если хочешь продолжить воевать со мной — давай выберем более подходящий момент. Только в следующий раз, не ставь на кон свою жизнь.
Прикусив губу, я снова опускаю взгляд не в силах выдержать тяжёлые эмоции, которые заполнили янтарные глаза Севера.
— Марианна! — мамин голос разносится эхом по палате.
Мы с Ренатом одновременно смотрим на моих родителей, которые с перепуганными лицами залетают в палату и бросаются к постели.
Север неспешно поднимается перед отцом.
— Астров, — кивает сдержанно.
— Ибрагимов, — отец поджимает губы. — Нам сообщили, что ты оплатил лечение Марианны, и её пребывание в стационаре. Но мы не нуждаемся в твоих услугах. Я в состоянии сам оплатить лечение дочери.
— Это лучшая клиника. И здесь её быстро поставят на ноги. Что бы между нами ни было, Астров, в здоровье Рин, я думаю, мы оба заинтересованы.
Отец ещё сильнее поджимает губы, а мама присаживается рядом, хватает меня за руки, настороженно посматривая на Рената.
— С какой стати ты заинтересован в её здоровье? Ты сделал, что хотел. Можешь оставить мою дочь в покое.
— Это решать не тебе, Астров.
У отца от злости краснеет лицо и раздуваются ноздри.
— Она не девочка для развлечений!
В какой-то момент я ловлю себя на мысли, что мне страшно услышать ответ Севера. Я боюсь, он скажет, что его мать тоже не была для развлечений. Что отец поступил гораздо хуже. Возможно, он хочет это сказать, но говорит совсем другое.
— Разумеется. Она девушка, в которую я влюбился.
Мама тихо вздыхает рядом, а я невольно сильнее сжимаю её руку, буквально впившись ногтями в кожу.
Он так просто об этом сказал. Глядя в глаза моему отцу. Человеку, который разрушил жизнь его семьи. Из-за которого вся его спина покрыта шрамами.
Влюбился...
А говорил, что не умеешь любить, Север...
— Рин, — Ренат обращает ко мне взгляд, — я заеду завтра.
Он выходит из палаты, а мне хочется вскочить и побежать за ним. Я не знаю, зачем... Чтобы спросить, чтобы ещё раз услышать то, что он сказал...
— Тебе не стоит с ним общаться. Это не лучшая для тебя партия, — хмуро произносит отец.
— Роберт, прошу, сейчас не время это обсуждать. Марианне нужно прийти в себя и поправиться.
— А какая лучшая партия для меня, отец? Такой, как ты?