Отравление в шутку

Карр Джон Диксон

Я смотрел на коронера, который вытянул шею, поглядывая сквозь очки полузакрытыми глазами.

— Это возможно, — сказал я, — но только теоретически. Вам придется это доказать.

— Ладно, согласен. Но позвольте спросить, у кого имелась лучшая возможность? Комната Клариссы соединяется с комнатой ее мужа через ванную, где она могла незаметно ни для кого добавить яд в бутылку с бромидом. Вчера от половины шестого до шести вечера ее никто не видел. Она якобы отдыхала в своей комнате, но кто может это подтвердить? Кларисса могла добавить мышьяк в ужин матери,

прежде чем спустилась в столовую. А ее мать слышала в комнате «одну из девочек». Кто был наиболее близок с Туиллсом и мог исподволь расспросить его о ядах? Кларисса. Кто знал, что у Туиллса в привычке принимать бромид каждый раз перед сном? Кларисса. Кто знал о наличии в библиотеке нового сифона с содовой? Снова Кларисса, поскольку сама принесла его в дом.

— Погодите! — запротестовал Сарджент, сделав резкий жест рукой, которой прикрывал глаза. — Не забывайте, что Мэри тоже знала о сифоне. Она принесла его судье и находилась рядом с ним, когда он пил.

— Чепуха и вздор! — фыркнул Рид. — У Мэри самое надежное алиби после Вирджинии. Она была в кухне со служанкой от половины шестого до шести… Далее, кто выигрывает от смерти Туиллса финансово? Кларисса, не так ли?

Окружной детектив выпрямился в кресле, вцепившись в подлокотники. Вокруг его светлых глаз обозначились морщинки.

— Не забывайте, док, — напомнил он, — что она сама едва не выпила из этой бутылки с бромидом.

— Джо Сарджент, иногда вы кажетесь мне умственно отсталым ребенком. Это же невероятная чушь! Кларисса ведь не круглая дура. Именно к такой детской хитрости она бы прибегла — позволила кому-то видеть, как она собирается выпить бромид, но в итоге не выпила его. Это тоже почерпнуто из кино. Она понимала, что бромид не убьет ее, что обычная доза абсолютно безвредна, но, тем не менее, вылила его в раковину. Почему?

— Потому что… — медленно начал я.

— Потому что она знала, что он отравлен. Сарджент неуклюже встал, подошел к столу и взял томик Гейне.

— Отлично, док, — проворчал он. — А вы можете объяснить, что Туиллс написал здесь? Бьюсь об заклад, что нет.

— Не будьте так уверены, Джо Сарджент. Хм… Ну, давайте посмотрим. «Уверен ли я, что знаю отравителя?» Напоминаю, когда он писал это, то сидел у кровати жены — смотрел на нее, подозревал и сомневался… Я вернусь к этому через минуту.

— Не слишком убедительно, док.

Коронер едва не перешел на крик:

— Черт возьми, можете вы заткнуться и дать мне шанс? Я знаю, что делаю. «Что сожгли в камине и почему?» Я скажу вам. Это было завещание доктора. Если бы он умер, не оставив завещания, Кларисса получила бы все.

— Признаю, в этом что-то есть. Но…

— Подождите, — вмешался я. — Почему вы считаете, что это было завещание? Мы о нем ничего не слышали, но, как только узнали, что что-то было сожжено в камине, все сразу пришли к выводу, что это завещание. Так всегда случается в книгах, но какие у нас есть причины это предполагать?

Сарджент выглядел так, словно у него начался приступ головокружения. Он умоляюще воздел руки к потолку, потом ответил, немного успокоившись:

— Ну,

во-первых, камин в этой комнате — единственный, где что-то можно сжечь. Я осмотрел другие — они все газовые. Сожгли, безусловно, не что-то твердое, способное оставить следы. Я покопался в пепле, сохранившемся с прошлой ночи. Очевидно, уничтожена была бумага… Во-вторых, хотя этот молодой парень, Росситер, и псих, он сделал хорошее предположение. Я имею в виду медные скрепки на столе. Ими пользуются для сшивания юридических документов. Росситер предположил, что ими скрепляли завещание доктора прямо здесь, в этой комнате…

— Так не пойдет! — внезапно раздался протестующий голос. — Я не говорил ничего подобного.

Мы все вздрогнули от неожиданности. Рид грозно повернулся в том направлении, откуда исходил голос. Никто из нас не слышал, как вошел Росситер. Он примостился на спинке кресла, опустив подбородок на руки и глядя на нас.

— Хотя я сожалею о необходимости прервать ваш разговор, — продолжал Росситер, — я не могу допустить, чтобы меня неверно цитировали. Это плохо для моей репутации. — Он рассеянно улыбнулся и покосился на стол. — Я почти уверен, что что-то было сожжено, и упоминал о завещании. Но я ничего не говорил о докторе Туиллсе.

— А кто же еще мог составить завещание? — осведомился Сарджент. — Судья Куэйл? Ему практически нечего завещать… И его завещание было бы незачем жечь.

Росситер выглядел задумчивым.

— Это интересный момент. Но ведь маленькими медными штучками можно скреплять не только юридические документы.

— А что еще?

— Главы книги.

Последовала пауза, во время которой Сарджент повернулся и уставился на стол. Росситер снова заговорил:

— Я знаю, что не должен встревать, но, по-моему, на столе разбросано слишком много этих маленьких медных штучек. Если бы вы собирались скрепить всего один документ, вам бы не понадобилось такое количество. — Он взъерошил волосы. — Мистер Марл, вы прибыли сюда, чтобы взглянуть на рукопись судьи, не так ли? Интересно, где она?

Рот Сарджента слегка приоткрылся, а взгляд стал неподвижным. Он быстро обошел вокруг стола и выдвинул ящик.

— Там дьявольская путаница, верно? — спросил Росситер. — Я уже заглядывал туда. Похоже, кто-то рылся в ящике до нас… Но здесь нет никакой рукописи. Думаю, ее сожгли.

Еще одна пауза. Рид тяжело дышал через нос.

— Ну и как это связано с делом?! — воскликнул он. — Зачем кому-то могло понадобиться жечь рукопись? Вы считаете, что это не имеет никакого отношения к завещанию?

— Боюсь, что имеет, и очень большое, — ответил Росситер. — Но я могу оказаться не прав. Лучше спросите судью Куэйла.

Сарджент задвинул ящик.

— Я приведу его, — сказал он. — Подождите здесь.

Когда он вышел, Росситер скользнул в кресло, достал табак и сигаретную бумагу, после чего его задумчивость сменилась наивной гордостью умеющего скручивать эти нелепые сигареты. Он курил с явным наслаждением, перекинув длинную ногу через подлокотник. Рид нерешительно пощипывал бакенбарды.