Отравленная страсть
Шрифт:
– Тихон, мы попались. Срочно приезжай.
– С чем? – не сразу понял я.
– Сообрази! Я говорю из холла.
С чем мы могли попасться? Только с трупом. Но задать этот вопрос в открытую я не мог, рядом была Ирина. Да и Сашка, видимо, был не один.
– Это по поводу… пассажира? – Да.
– Серьезно?
– Очень, – Сашка тяжело вздохнул и добавил несколько слов, от которых повеяло зябким холодом февральской вьюги.
ГЛАВА 18
Всю дорогу в общежитие я вспоминал убийственные слова Евтушенко. Он прошептал скороговоркой:
Худшую новость трудно было вообразить. Кто-то видел нас с телом Воробьева. Теперь не скажешь, что ты с ним не знаком и впервые слышишь это имя. Да что я про какие-то мелочи! Нас видели с трупом! Мы непосредственно замешаны в убийстве.
Но когда это произошло? Если нас заметили в подъезде, ну что ж, выводят двое перепившего приятеля. Такое бывает сплошь и рядом. Где доказательства, что он был уже мертв? Если кто-то увидел лежащего пассажира в машине – еще проще. После часа ночи любого сморить может. А вот если нас засекли в тот момент, когда мы вытаскивали тело на скамейку, а потом это тело было найдено мертвым, тут уже трудно как-то оправдаться. Тем более медэкспертиза наверняка установила время смерти, и в любом случае мы прокололись.
Кто же мог нас видеть? И почему об этом первым узнал Сашка? Если бы информация была в правоохранительных органах, то и его, и меня быстро повязали бы, и уж подавно не дали возможности предупредить друга-подельщика. А раз так – то остается шанс. В чем заключается этот призрачный шанс, будет ясно, когда я доберусь в общежитие.
Я подбадривал себя такими мыслями. Но порой вдруг терял самообладание, и мне казалось, что все гораздо хуже, что во время разговора за спиной Сашки стояла следователь с хищным лицом ворона. Она диктовала ему слова, и это обычная уловка, чтобы поскорее выманить меня.
Такая сумятица мыслей не оставляла меня на протяжении всего пути. Стыдно сознаться, но я даже шел медленнее обычного.
Около входа в общежитие я на всякий случай огляделся. Милицейской машины не видно, и «копейки» Ворониной не наблюдается – уже неплохо. Можно смело шагать внутрь.
Но на самом пороге меня развязно окликнули:
– Парень, закурить не найдется?
Ох, не люблю я подобные вопросы да еще в таком тоне, хотя и не боюсь их. Сама постановка вопроса предполагает отрицательный ответ, за которым обычно следует выяснение, не врешь ли ты, козел, а если не врешь, то все равно – сволочь и гад, раз не предусмотрел, что у тебя могут попросить закурить хорошие пацаны.
Сигарет у меня, конечно, не было. Я обернулся, чтобы вежливо об этом сообщить. Глаз успел заметить только плечо просившего. Далее вспышка в голове, искры из глаз, и ватная темнота.
Паршиво и муторно – вот первое, что я почувствовал, когда очнулся. Глаза еще были закрыты, тело покачивалось, в голову била назойливая музыка. Веки разлепились тяжело, у переносицы скопилась вязкая слизь. Передо мной стелилась пустая загородная дорога, ни фонарей, ни домов, лишь мрачный лес вдоль обочины. Я сидел на переднем кресле автомобиля. Тяжелая голова с трудом повернулась к водителю.
– Димон, он очнулся! – перекрикивая магнитолу, гаркнул шофер. Рука потянулась к светящейся панели, убавила громкость. – Теперь можно и потише. Тебя будили, дрыхнешь долго, – объяснил водитель и дружелюбно осклабился. Загнутые вниз усы, в форме полукруглой скобочки, раздвинулись и превратились в широкую
По характерным усам и удлиненным бакенбардам я узнал таксиста Витька. Голова саднила.
– Кто меня? – спросил я. Сухой язык тяжело ворочался в пересохшем горле.
– Я! – радостно выкрикнул Витек и громко заржал.
– За что?
– Димон, он еще спрашивает!
Машина свернула на грунтовую дорогу и остановилась. Черный лес обступал с двух сторон узким кривым тоннелем, высокие деревья почти смыкались вершинами. Вряд ли можно ожидать чего-либо хорошего от тех, кто в качестве приветствия бьет по голове, рассудил я и попытался выскочить из машины. Руки устремились к дверце, вслед за ними как-то неестественно дернулось все тело. Шею тут же захлестнула веревка, затылок припечатался к подголовнику.
– Не рыпайся, парень, – прошипел в ухо сидевший сзади Димон. По голосу я узнал второго таксиста-толстячка.
Я пошевелил руками. Связанные кисти оказались соединены короткой веревкой со щиколотками ног. Вот придумали, изверги, в таком состоянии не убежишь. Ко мне склонился Витек:
– Ну что, Тихон Заколов, вычислили мы твою берлогу. Недолго прятался.
– А я и не прятался, – прохрипело стиснутое горло. – Веревку сними.
– Ослабь, Димон, – распорядился Витек. Петля опустилась. – Так лучше? Тогда поболтаем. Догадываешься о чем?
– Да пошел ты!
– Огрызаешься? Ну ладно, тогда поговорим конкретно. В ту ночь, когда мы с тобой схлестнулись, на Верхней улице был обнаружен труп важной городской шишки. Его туда подбросили. На следующий день в таксопарке менты расспрашивали, кто, мол, видел подозрительную тачку в указанное время в указанном месте. Я сразу тебя вспомнил! Из-за тебя, мудилы, я крыло помял, а Димон фару кокнул! А до этого резину сжег. Помнишь?
Вот это поворот! Сразу про труп! Значит, это про них намекал Сашка.
– Витек, – я старался держаться невозмутимо, – тачками вы сами поцеловались, без моего участия. А за первый инцидент я давно извинился.
– Извинился он! Интеллигентик выискался! Твое извинение на хлеб не намажешь. А мы на бабки попали. Теперь из зарплаты год вычитать будут.
– Ты ему про труп дальше разъясни, – посоветовал из-за спины Димон.
– Да, отвлеклись. Я ментам сразу выложил, что видел подозрительную «Волгу» белого цвета. Неслась как угорелая, правил не соблюдала. Когда она проезжала в сторону Верхней улицы, на заднем сиденье был пассажир. Странный пассажир, трупаком лежал. А возвращалась обратно – трупака не было. Очень они этим заинтересовались, я тебе скажу. Все расспрашивали меня, расспрашивали. Но про номерочек я промолчал. Дай, думаю, сам разыщу парнишку. Может, ему со мной приятнее будет повидаться, чем с милицией. Ты усек, что я твой номерок запомнил? Вот и свиделись! – Таксист радостно похлопал меня по плечу. – Что ты скажешь на эту историю?
– Ерунду какую-то несете, – попытался отшутиться я. – Трупы, машины… Как в кино! А я-то тут при чем?
– Я поначалу тоже так подумал, что ты ни при чем, молод еще для таких дел. Но все равно решил кинуть наживку ментам, пусть урода поймают, помучат по-своему. Ты нас в расходы ввел, пусть они над тобой поизмываются. В наше время страдает ведь не тот, кто виноват, а тот, про кого думают, что он виноват. Если я дам нужные показания, и Димон подтвердит, то милиция это дело с удовольствием на тебя спишет. Димон, ты как думаешь?