Отравленная страсть
Шрифт:
Но он был! Самый настоящий труп находился на расстоянии вытянутой руки!
На столике стояла початая бутылка армянского коньяка. Хрустальная рюмка валялась на полу под мертвыми пальцами. Судя по уровню жидкости в бутылке, Андрей успел выпить только одну рюмку.
– Откуда у тебя коньяк? – поинтересовался я.
– Андрей принес бутылку с собой, – торопливо ответила она.
– Он сам ее открыл?
– Ну, конечно.
– Кто-нибудь еще в квартире был?
– Нет. Что ты. Андрей приходит, только когда знает,
Я с трудом выровнял сбившееся дыхание, заставил себя сосредоточиться. Пальцы осторожно подцепили со стола пластмассовую пробку от бутылки. Сверху просматривалась маленькая точка, похожая на прокол. Еще должен быть жестяной колпачок. Его я нашел в чистой пепельнице.
– Курить в квартире я разрешаю только Юре, – пояснила Женя.
Домашнее упоминание имени Калинина покоробило. Но взволновало совсем другое. На порванной жестяной крышечке явно виднелась дырка от укола чем-то тонким и острым. Например, иглой. Я совместил пластмассовую и жестяную пробки. Проколы совпали.
Я отвел Евгению в коридор, ладони легли на худенькие плечи девушки. Легко прощупывались ключицы. Настало время, когда требовалось объясниться.
– Женя, это похоже на убийство.
Ее плечи затряслись, глаза набухли слезами.
– Он умер сам, – всхлипнула она. Щеки влажно заблестели. – Я не виновата.
– Это отравление. Ты действительно не хочешь никуда сообщать?
– Нет.
Ее лицо уткнулось мне в плечо. Я гладил густые вьющиеся волосы. Нос жадно вбирал уже знакомый пьянящий аромат.
– Хорошо, хорошо. Я увезу его отсюда, – окончательно решил я. – Ты только успокойся.
Она заплакала навзрыд, моя рубашка на плече увлажнилась. Я ждал несколько минут, пока девушка затихла. Странно, но утешать было приятно.
– Вытри носик, – посоветовал я, глядя на покрасневшее зареванное лицо.
Женя послушно вытерлась воротником халата, расширенные зрачки покорно смотрели на меня, ожидая новой инструкции.
– Ты до бутылки дотрагивалась?
– Нет. Или… Я не помню. Он захлебнулся, дернулся, а я… Тормошила его, за что-то хваталась…
– Подожди, – какая-то ускользающая деталь не давала мне покоя.
Я вернулся в комнату. Второй рюмки на столе не было.
– Он собирался пить один?
– Я не пью крепкое.
Я осмотрел бутылку. Чистенькая, обычная, может, на ней и есть чьи-то отпечатки, но я же не эксперт. Глаза привлекла жестяная пробочка. Вот оно! На зазубренном крае зацепилась белая нитка длиной не более двух сантиметров. Покойник мог задеть рукавом, когда открывал. Но нет, рубашка на нем голубая, а сброшенный пиджак светло-коричневый. Или он уже принес бутылку с этой ниткой? Она могла попасть туда совершенно случайно, а может, след оставил тот, кто впопыхах прокалывал пробку.
Я сунул пробочку с ниткой в нагрудный карман рубашки,
– Жди меня на кухне, – велел я.
– Тиша, ты куда? – Она нервно вцепилась в руку, когда я двинулся к выходу из квартиры. Видимо, взгляд мой был достаточно холоден.
– Я схожу за машиной. Не беспокойся.
– Ты вернешься? Ты меня не бросишь? – В глазах нешуточный страх.
– Женечка, ну конечно вернусь. Нам нужна машина.
На окраину города к дому Ирины Глебовой пришлось добираться на такси. Рука теребила ключи в кармане. Хорошо, что я их забыл выложить у Ирины. Машина сейчас ой как пригодится. Пока ехал и посматривал по сторонам, пришла неожиданная мысль, куда деть тело. Первоначально я планировал сбросить его в реку, но потом нашел более простой вариант.
Для удобства требовался помощник. Одному тащить мертвое тело, не привлекая внимания случайных прохожих, было невозможно. Я вспомнил о Сашке Евтушенко. Ему можно доверять полностью. Даже в таком щепетильном деле. Поэтому, сев за руль Ириной «Волги», я первым делом заехал в общежитие.
Дверь на ночь уже закрыли. Постучал. Франц Оттович встретил хмуро, но когда узнал, игриво подмигнул и спросил:
– Как прошло свидание?
– Женщины – это сплошные сюрпризы, – туманно ответил я.
– Золотые слова, молодой человек! – согласился вахтер. – Но сюрпризы бывают разными.
– Да уж, – вздохнул я и поспешил удалиться. Сашку Евтушенко пришлось будить.
– Почему так поздно? – уставился он, продрав глаза.
– Вставай! – торопил я.
– Куда? – Он удивленно посмотрел на часы. – Ты так долго у Глебовой был?
– Вставай, одевайся. Только не шуми.
– Что случилось?
– В машине объясню.
– В какой машине?
– Да ну тебя! Собирайся!
– Ты что, влюбился?
Я сел от неожиданности:
– Почему?
– Потому что ведешь себя как идиот!
– А влюбленные что, тупеют?
– По крайней мере, глупостей намного больше делают.
– Может, и влюбился. – Я задумался над его вопросом. – Я еще не разобрался.
– Когда разберешься, поздно будет. Как честному человеку придется жениться на Глебовой.
– При чем тут Глебова?
– А кто? Ольга Карпова? Она постоянно забегала, интересовалась, когда ты вернешься от Глебовой. Вся взвинченная, мне даже жалко ее стало.
– И Карпова здесь ни при чем. Я был совсем у другой девушки. Ты ее не знаешь.
– Ничего себе! Лучший друг влюбился, а я с его избранницей даже не знаком!
– Вот сейчас мы как раз и едем к ней. Познакомлю.
– Ты что, до утра подождать не можешь?
– Нет. Труп надо вывезти, пока темно.
Сашка застыл с незастегнутыми штанами, его брови поползли вверх: