Отравленные джунгли
Шрифт:
Если дать им волю, Отравленные джунгли вернут листокрылам весь континент и все ульи. Если дать им волю, они задушат врагов.
Но я не дам. Не хочу, чтобы Пантала покрылась ядовитой, пожирающей драконов чащей. Хочу Панталу из древних сказаний: гигантские леса, которые раскинулись от одного края континента до другого.
Росянка сжала когти.
Если это не сбудется, тогда от души угостить все ульи пузырчаткой-переростком – отличный запасной план.
Росянка уже перелетела реку, когда заметила, что остальные зависли в
– Такие огромные! – с трепетом выдохнула Сверчок. Её золотисто-оранжевые крылья гудели, словно рой стрекоз. Последние отсветы заката сверкнули на стёклах очков, в которых отражались беспокойные воды реки. – Я не знала, что деревья могут так вымахать. Некоторые чуть ли не выше улья! Ты знаешь, сколько им лет? Они все станут большими, если дать им время? Все до одного опасные? Ох, пожалуйста, скажи, что у вас есть свитки, где про них всё написано!
– Я вот хочу понять, как вы летаете в такой тесноте. – Мечехвост смотрел на переплетение лиан, поваленных деревьев, огромной паутины и кустарников, которые сливались в непроницаемую зелёную стену.
– Они похожи на одно гигантское существо с миллионом глаз, – тихо сказал Синь. – Я почти слышу, как оно дышит… будто поджидает нас.
Все оглянулись на шелкопряда. Даже Росянка, давно привыкшая к зловещей ауре Отравленных джунглей, ощутила, как по чешуе бегут мурашки.
– Хвор-рсл, – объявила Шмель, нарушив общее оцепенение. – К-у-учю! Красяна? – И с надеждой потянулась к Росянке.
– Думаю, «кучю» – это «кушать хочу», – объяснила Сверчок со вздохом. – Она уже полдороги твердит.
– К-У-У-УЧЮ! – замахала лапками Шмель, извиваясь в попытках выбраться из перевязи. – КУ-У-У Ч-Ю-У-У!
– Подождёшь до посёлка, – отрезала Росянка. – И не надо так на меня смотреть! Не ной, или до утра просидишь голодная.
Шмель уныло повисла на шее у Сверчок, болтая головой и крыльями.
– Ника-а-а-гда, – отчётливо и с грустью произнесла она.
– Ох, – умилённо вздохнула Сверчок, подтягивая малышку повыше и гладя по головке. – Она так быстро учится!
Шмель прижалась к груди драконихи и шумно, трагически вздохнула.
– Мы нарочно стараемся, чтобы границы выглядели дикими и непроходимыми, – обернулась Росянка к Мечехвосту. – Зачем, нетрудно догадаться.
– О, то есть из-за тебя, Сверчок, – подхватил он. – Очевидные причины – ваше племя убийц и злобная королева.
– Мечехвост, прекрати! – Синь возмущённо заслонил собой Сверчок.
– Твоему племени здесь тоже не особо рады, шелкопряд, – сурово заметила Росянка.
Когда они доберутся до деревни, вряд ли их встретят с миром. Но это Белладонна виновата, что улетела жечь улей. Если не хотела, чтобы Росянка приводила в джунгли незнакомцев, могла бы подождать, как и договаривались.
Листокрылая посмотрела на чащу, где деревья напирали друг на друга без малейшего просвета.
– Дальше станет
Потом выгнула крылья и поймала воздушный поток, который слегка пахнул солью и китами. Он потянул её выше и выше над раскачивающимися кронами.
Отсюда ветви походили на тысячи длинных переплетённых мартышечьих лап. Они были покрыты пятнами бледно-зелёного мха и метками от когтей драконов, ягуаров и тамаринов.
Место, где росли мимозы, хорошо закрывалось со всех сторон другими растениями с похожими листьями, однако Росянка всегда безошибочно находила его и могла пролететь здесь с закрытыми глазами. Она ощущала вибрации листьев тихой музыкой у себя в голове, у мимоз они звучали тоньше и более переливчато, чем у остальных растений.
Росянка снизилась и слегка мазнула хвостом поперёк скопления мимоз. Сразу же длинные, овальные, похожие на папоротник листья сложились на стеблях, точно крылья бабочек. Таким образом они освободили проём в чаще, куда мог влететь дракон.
– Ого, – прошептал Синь. – Никогда не видел, чтобы растения такое проделывали.
– Это ведь цветок «Не тронь меня», да? – спросила Сверчок.
– Да, его и так называют.
– О-о-о-о, – выдохнул Мечехвост. – Звучит суперопасно! Не тронь меня – или умрёшь!
Росянка хмыкнула, а Сверчок отвернулась, скрывая улыбку.
– На самом деле это, наверное, единственное растение, которое не пытается никого убить, – объяснила листокрылая Мечехвосту.
– Хм-м, – промычал он скептически и, не спуская глаз со сложенных листьев, протиснулся в открывшийся проём следом за Росянкой.
Шагнуть под свод джунглей было как нырнуть в воду, если бы она кипела, словно густой зелёный суп в котле, и кишела насекомыми. Росянка зашипела на москита размером с её ухо, и тот изменил курс в поисках более спокойной добычи. Позади взвизгнула Сверчок, подняла лапу и указала на жёлто-оранжевое пятно, которое раньше, наверное, было древесным слизнем.
– Ам-ням? – заинтересовалась Шмель. – Ку-у?
– Нет! – отрезала Сверчок. – Фу, бяка!
– Бя-а-а! – зарыдала Шмель, разбудив на соседнем дереве анаконду толщиной с хвост Росянки. Змея медленно подняла голову и сощурилась, глядя на дракончика.
– Шевелитесь, – прошипела Росянка, легко перепрыгнув на другую ветку, а затем на соседнее дерево. Стволы тряслись и гнулись от неуклюжих попыток драконов следовать за ней.
Листокрылая чувствовала, как деревья передают друг другу сообщение. Что-то новенькое. Листья нашёптывали листьям, корни и волокна грибницы в земле подхватывали новость, как река – упавшие ветки. Смотреть – слушать – сторожить! Погрузить когти в землю и поделиться историей не было времени. Она надеялась побыстрее привести своих подопечных в посёлок, а затем уже поговорить с деревьями.