Отражение сакуры

Карпова Лариса

Сегодня, когда Кира присмотрелась к этому мужчине поближе, ей показалось, что он даже более зрелый, что ли, чем она, даже несмотря на то, что моложе. Кира со своей непосредственностью, наивностью, эмоциональностью, порывистостью и спонтанностью в принятии решений, а может, лучше назвать это глупостью или склонностью к авантюрам, сама себе казалась безответственной, легкомысленной и рассеянной. Ну, если так, то ей повезло. Хорошо, когда рядом разумный человек. А вот Расул может и разочароваться в своём решении. Ну и фиг с ним! Она не собирается его впечатлять, да и вряд ли это удастся, даже если захочется!

Расул вышел из ванной, вытирая влажные волосы, и позвал Тиму чистить зубы. Кира быстро отвернулась к раковине. Посуду, посуду, нужно срочно помыть посуду! Нечего на мужиков глазеть! Вредно! А лучше тоже пойти прогуляться, проветриться! Парк близко, дорожки, как принято в Корее, наверняка подсвечиваются, погуляет с часик перед сном, лучше будет спать.

Она натянула курточку с капюшоном, крикнула, что уходит на прогулку, и выскочила за дверь.

Кира вышла на улицу, и свежий ветерок, пахнущий сырой землёй и прелыми листьями, освежил её сознание. Так пахнет обычно в парке ранней весной или поздней осенью. Она посмотрела на закачанную в телефон карту и пошла вправо по улочке вниз, к ручью, вдоль него должна быть прогулочная дорожка. Как она и предполагала, улица привела её прямиком к

речке, она повернула влево и пошла, слушая журчание воды под арками деревьев, по бесконечному, освещённому высокими фонарями коридору. Хорошо-то как! Шум воды успокаивал, резиновое покрытие дорожки пружинило под ногами так, что Кире хотелось идти вприпрыжку, на другом берегу сияли в отдалении многочисленные окна высотных домов, отражаясь в воде, слегка шумели над её головой переплетённые ветви деревьев. Как здорово, что можно просто пройтись так вечером, не хлюпая по грязи или снегу, не боясь наступить в какую-нибудь глубокую лужу в темноте или запнуться о разбитый асфальт, что не надо натягивать громоздкий пуховик с двумя свитерами или зимние сапоги! Нет, что бы ни случилось, она не будет жалеть о своём поспешном решении! Даже от своей легкомысленности нужно получать максимум удовольствия! Кира засунула руки в карманы и пошла, напевая под нос какой-то корейский мотивчик, ост из дорамы или песню известной группы, слов она толком не помнила, но мелодия легко всплывала в сознании. Шла, напевая и подпрыгивая, не обращая внимания на заинтересованные взгляды пробегающих или катящихся мимо на велосипеде корейцев. Будем считать, что иностранцам странное поведение простится, решила она. Всё равно меня тут никто не знает!

* * *

Уложив сына спать, Расул вышел на крышу, поставил табурет у стены и сел, задрав голову к небу. Как странно, звёзд почти не видно. А ведь сегодня ясно. Пара бледных звёздочек едва-едва просвечивала сквозь тёмную толщу неба. Непривычно. Он под другим небом. Здесь почти нет звёзд! Нет того неба, которое он видел, сидя на крыльце их уютного дома на дальней окраине Ташкента, или даже неба в Подмосковье, когда кажется, что галактика закручивается вокруг тебя, засасывая в свою бездну. Ощущение, как будто из космоса выкинули, прямо на крышу многоуровневого мегаполиса, причём на один из нижних уровней, с которого ни хрена не видно. Покурить бы, да не получится. Баловался, когда служил, а потом отказался от вредной привычки окончательно, но иногда очень хотелось затянуться сигареткой, заполнить лёгкие и голову дымом, отрешиться от реальности хоть ненадолго. Но единственное, что он себе позволял изредка, – баночка пива вечером, да пару раз в год посиделки за водочкой с армейскими друзьями. Расул отогнул кольцо, с шипением открыв банку пшеничного пива, и сделал глоток. Неплохо. Он прикрыл глаза, наслаждаясь знакомым вкусом. Хоть что-то в этом постоянно меняющемся мире остаётся почти неизменным – вкус немецкого пива. Расул ненавидел изменения. Каждый раз, переезжая на новое место, он говорил себе, что это в последний раз. Вот здесь он пустит корни, обрастёт друзьями, работой, жильём, семьёй, посадит дерево. Он мечтал, что жизнь его будет размеренна и стабильна, он любил порядок и традиции. Ненавидимая многими ежедневная рутина давала ему ощущение твёрдости и незыблемости мироздания, но каждый раз, стоило только ему приспособиться и начать обустраиваться на каком-то месте, как жизнь безжалостно выдирала его из привычного окружения и заставляла начинать всё заново. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Как же он умудрился так вляпаться?! Расул ещё раз глотнул пива, чтобы успокоиться. Он до сих пор не мог понять, где же он просчитался. Кого и когда недооценил? Так подставился?! Или просто он оказался не в то время и не в том месте?! Нет, в случайности он не верил, как не верил ни в бога, ни в чёрта, ни в пророков, ни в экстрасенсов. Вот о том, что у каждого следствия есть своя причина, он знал совершенно точно. Просто человек иногда не в силах увидеть всю картину вселенского миропорядка. Люди тщетно пытаются вычислить объём айсберга по верхушке, но, видимо, он больше, чем человек может предположить, чем может вместить его разум. Как бы Расулу ни хотелось распланировать свою жизнь, время от времени приходилось резко разворачиваться и менять курс. Наверняка в этом был какой-то смысл, и по какой-то непонятной причине он должен был очутиться сейчас именно на этой крыше в этой стране с этой женщиной и ребёнком. Блин! Но, как же он был зол на тех тварей, из-за которых он здесь оказался! Он несколько раз выдохнул. Снова в его сознании всплыла та ночь. Привычный маршрут от Чистых прудов до одной из высоток «Москва-Сити», по которому он ездил каждую среду, кожаный руль «мерседеса», в котором знакома каждая щербинка, любимое радио его шефа, выученные наизусть повороты и светофоры, мелькающий свет фонарей и рекламы. Кажется, он мог бы проехать по нему даже с закрытыми глазами. Шеф, как обычно, дремлет на заднем сиденье, он всегда отрубался минут на двадцать – тридцать после работы, а когда Расул останавливался у дома или, как в ту среду, у стеклянной громадины, в которой жила его любовница, снова вскакивал, как огурчик, свежий и полный сил. Расула всегда удивляло, откуда в таком довольно упитанном шестидесятилетнем мужике бралось столько энергии. Иван Андреевич успевал управлять своей крупной торгово-строительной компанией, занимался какими-то фондами, инвестициями, интересовался политикой. Их рабочий день начинался обычно в восемь утра, был расписан по минутам и заканчивался в 11 вечера, а то и в 12 ночи. К тому же он страстно любил породистых лошадей и красивых женщин, на что тоже требовались время и силы. Ладно, у Расула, который уже два года работал у него неизменным телохранителем и водителем, была спортивная и армейская подготовка, да и работа, надо сказать, не была особо напряжённой, и то к концу субботы он чувствовал усталость и ждал воскресенье, единственный день, когда можно отоспаться и расслабиться. Откуда черпал силы его живчик начальник, для Расула оставалось загадкой. Вот и в тот вечер, когда они въехали на парковку башни «Запад», Иван Андреевич сразу открыл глаза, в которых не осталось ни капли сна, и потянулся к своей кожаной сумке-планшету, которую он всегда носил через плечо.

– Слушай, Рамзес, я сегодня задержусь немного, – обратился он к Расулу, – может, пробуду у Каринки часа три, но ты меня всё равно дождись, мне домой надо.

– Хорошо, не вопрос, – Расул вышел из машины, привычно осмотрелся, открыл дверь шефу и захлопнул за ним, щёлкнув кнопкой замка, потом проследовал за ним к лифту.

Он всегда провожал его до двери апартаментов, которые были куплены для длинноногой кареглазой красотки с длинными и блестящими, как вороново крыло, волосами и большими глазами цвета переспелой вишни. Карина и правда была невероятно хороша собой и при этом довольно умна. Иначе ей ни за что было бы не подцепить довольно привередливого Ивана Андреевича. Он баб, как и своих лошадей породистых, выбирал тщательно, чтоб не только посмотреть, но и поговорить приятно было. Что ж, мог себе позволить. Только всё равно чувствовал Расул в нём схожую с ним самим неприкаянность одиночки, какую-то пустоту, которую он постоянно и тщетно пытался

заполнить кучей дел, встреч, событий, как будто боялся хоть на минуту замедлить бег и остаться наедине с самим собой и задаться вопросом, зачем это всё? А может, он давно уже нашёл ответы на свои вопросы и теперь пытается успеть воплотить только ему известный план? В отличие от Расула, у которого вообще никакого особого плана не было. Он заполнял своё сознание жизнью шефа, редким просмотром фильмов, ну или аудиокнигами, к которым он пристрастился ещё на службе, да и сейчас скрашивал ими долгие часы ожидания. Его жизнь, как день сурка, шла по одному и тому же кругу: подъём, тренировка, завтрак, работа в следовании за шефом по одним и тем же маршрутам с редкими отклонениями, до поздней ночи, вечерний перекус, душ и сон. Даже маме с сыном он звонил в основном только по воскресеньям, долго разговаривал с Тимуркой по видеосвязи, выслушивал привычные мамины жалобы на здоровье, соседей, Тимкины капризы. Редко мог позволить себе короткий звонок утром, чтобы узнать, как они. Даже воскресенья походили одно на другое: долгий сон, обед, тренажёрный зал, бассейн или баня, поход в супермаркет за продуктами, пара вечерних фильмов под пиво – и всё. Кого-то, возможно, такое однообразие и напрягало бы, но не Расула. Он находил в этом особое равновесие, стабильность и предсказуемость его успокаивали. Он радовался, когда ничего особого за день не происходило. Возможно, для него любые жизненные перемены проходили настолько болезненно, что выработалась своеобразная защита. Лучше уж вообще бы ничего не менять, чем снова лихорадочно нащупывать почву под ногами методом проб и ошибок, с мясом выдирая из сердца места и людей, к которым он успевал привязаться.

Расул снова глотнул пиво, с удовольствием ощущая, как прохладная пенящаяся жидкость потекла по горлу. Казалось бы, он должен был проявлять интерес к новому месту, продумать хоть немного план на будущее, но сознание снова и снова возвращало его в тот вечер, когда его такая уже налаженная жизнь резко остановилась. Как будто он всё время пытался найти разгадку, подсказку, которую он упустил, и которая дала бы ответы на его вопросы.

Он помнил, как проводил Ивана Андреевича до двери, привычно заглянув в квартиру за спиной Карины и встретив её вызывающий и немного раздражённый взгляд. Карина Расула недолюбливала, злилась на его отказ завести с ней интрижку за спиной шефа. Он явно задел её самолюбие. Он и сам понимал, что такая женщина предлагала себя нечасто и не всем, но рушить свою привычную жизнь ради кратковременного удовольствия Расул не собирался. Как уж там другие мужики отделяли физиологию от эмоций, он не знал, но для него одно без другого не существовало, ему всегда нужно было либо всё, либо ничего. Если ему нравилась женщина, то он хотел заполучить её целиком, с душой, телом, интересами, мечтами, недостатками и насовсем. И дважды терпел сокрушительный и болезненный крах. Может, он просто слишком жадный? Но по-другому он просто не мог. Знал, что если начнёт любые отношения, жадность снова даст о себе знать. Он не умел и не хотел делиться или довольствоваться крохами. Лучше вообще ничего, чем эти подачки! Сегодня я с тобой, так как ничего лучше пока нет, ну и развлечься хочется, а завтра подвернётся что-то поинтереснее, и адьос, амиго! Ну их, в топку, такие развлечения! А может, Расул просто не тех женщин выбирал? Не по Сеньке шапку? Как бы то ни было, с бабами он завязал. Так было проще и легче. И на мелкие уколы Карины не реагировал, как и на её попытки заставить шефа его уволить. Шеф пару раз сокрушённо вздыхал, спрашивая: «Чем же ты так умудрился Каринке насолить?», когда она наседала на него особо сильно, но об увольнении не заговаривал, наоборот, неожиданно поднял Расулу зарплату и стал доверять более конфиденциальные дела, за которые доплачивал отдельно.

Поэтому Расул привычным взглядом окинул комнату, не заметив ничего необычного и отметив разве что особо откровенный наряд Карины, и кивнул шефу.

– Я буду ждать в кафе, позвоните, когда соберётесь выезжать.

Он аккуратно прикрыл дверь, услышал знакомый щелчок замка и спустился на лифте вниз. В нескольких минутах ходьбы было кафе, в котором Расулу нравилось посидеть за книжкой или сериалом и за чашкой кофе. Оно располагалось в довольно неприметном месте, хорошим видом похвастаться не могло, но там были уютные диванчики, вкусный кофе и сытные сэндвичи на поджаренном хлебе. Там всегда были места и графин фильтрованной воды на столе. Так что Расул привычно расположился за угловым столиком и, заказав свой кофе и надев наушники, углубился в очередную серию «Чёрного зеркала», которую он смотрел на английском с субтитрами. Звонок, который раздался через час, удивил его. Обычно Иван Андреевич проводил у Карины часа два, не меньше.

– Что-то случилось? – спросил Расул.

– Да нет, всё в порядке! – голос шефа показался Расулу немного напряжённым или взволнованным. – Слушай, Рамзес, прости, заставил зря ждать. Я решил у Каринки до утра остаться, так что езжай домой, не жди. Заберёшь меня завтра пораньше, подъезжай сюда к половине восьмого, лады?

– Может, мне просто подождать подольше? – уточнил Расул, его обеспокоило, что шеф вдруг решил задержаться. – Я могу задержаться ещё часа на два, на три.

– Нет, нет, ты езжай! – настаивал Иван Андреевич. – Всё нормально! Если несложно, зайди с утра ко мне домой, захвати чистую рубашку и бельё, отсюда сразу в офис поедем.

– Ладно. – С сомнением протянул Расул и услышал, как шеф отключился.

Что это он? На него не похоже… На памяти Расула шеф оставался у любовницы на ночь раза два за эти полтора года, и то в начале отношений и ухаживаний, слишком сложно было продумывать прикрытие для этих визитов. Для всех он ездил по средам к своему другу, известному мануальному терапевту, боролся с болями в спине и остеохондрозом. О существовании Карины знали только Расул и секретарь Ивана Андреевича, который работал у него больше двадцати лет. Хоть многие партнёры его шефа и любили прихвастнуть своими молодыми любовницами и жёнами, шеф не хотел создавать проблем своей жене, с которой прожил лет сорок и с которой они давно были скорее партнёрами по бизнесу. Но он продолжал уважать и ценить её, у них были общие дети, дом, дело. Она знала о пристрастиях своего мужа, закрывала на это глаза, но жила отдельно, в загородном доме, куда Расул отвозил шефа по субботам и куда наведывались их дети.

Расул допил свой кофе, расплатился и не спеша дошёл до высотки. Прежде чем спуститься на парковку, он решил подняться, глянуть, проверить хотя бы коридор и дверь квартиры, что-то в голосе шефа его беспокоило. Выйдя из лифта, он тут же отошёл в сторону, зайдя за угол. У двери в квартиру Карины стояла девушка, приятная блондинка в голубом брючном костюме, лёгком светлом пальто, спортивной обуви и очках. Явно не из содержанок или девиц лёгкого поведения. Скорее, походила на какую-то бизнес-леди средней руки, адвоката или нотариуса.

«Странно, – мелькнуло в голове у Расула, – зачем она сейчас здесь? В десять-то вечера?!

Дверь открылась, он услышал, как Карина обрадовано заверещала:

– Ой, Лера! Наконец-то! Проходи скорей! Мы тебя давно ждём! – Она втащила блондинку внутрь, и дверь захлопнулась.

Расул подошёл поближе, попытался прислушаться, но доносился лишь едва слышный гул голосов, женский смех, различить речь было совсем невозможно, хорошая звукоизоляция. Но ничего опасного или подозрительного он не заметил.