Отражение в тебе

ИВАНКА

…В тот же день, как его привезли отцу, Матвей зашёл к нему в спальню. Но сделал это не когда Яр был там – нормальные люди обычно так поступают, чтобы узнать, может, что нужно, или просто сказать «добро пожаловать» – нет, Матвей дождался, пока Яр уйдёт в душ, а сам запёрся к нему и зарылся в беспечно оставленный на столе альбом.

– Это ты нарисовал?- опять же позабыв о том, что он в чужой комнате да ещё и порылся в чужих вещах без спросу, спокойно спросил он, когда вошёл Яр.

– И тебе добрый вечер,- мрачно поприветствовал тот.- Положи, где взял и спокойной ночи. Я спать собираюсь.

– Это ты нарисовал?- будто и не услышал Матвей.

Открыл и показал художнику. Яр невозмутимо посмотрел на рисунок. М-да, а ведь он действительно верил, что такое возможно. Рисовал он в больнице, когда дядя Серёжа сказал, что у Яра есть брат-близнец и скоро он с ним познакомится. Человек смотрит в зеркало. Отражение протянуло руку, вырвалось из зазеркалья и гладит его по щеке. Узкое лицо, кошачьи глаза, немного смазанные губы. Обычная зарисовка простым карандашом, немного вытертая страницами альбома.

– Кто из них я?

Яр посмотрел на Матвея. Ни намёка на улыбку. Ну и не больно надо! Он уже привык, что сверстники его не особо понимают.

– Расслабься, это всё я.

И попытался отобрать альбом. Злосчастный рисунок проворно перекочевал в другую руку. Яр едва не шлёпнулся на Матвея, разозлено отпихнул подставленную для опоры руку братца.

– Ладно! Ты в зеркале! Доволен?

– Более чем,- Матвей встал, забрался в стол, достал карандаш (зараза, уже вынюхал, что и где расставил Яр!), пририсовал у отражения под левым глазом родинку.

– Эй, ничего не забыл?!

Матвей обернулся от дверей, глянул на Яра.

– Спокойной ночи.

– Альбом на родину!

– Я его забираю.

– Что? Кто тебе раз…

Дверь хлопнула. Матвей ушёл. Альбома Яр больше не видел, хотя не раз пробирался в спальню брата. Первый раз наткнулся на Барселону, очень неодобрительно сверкнувшую на взломщика зелёными дикими глазищами. Потом он стал дожидаться, когда Матвей уйдёт с ней на прогулку, но всё равно так и не нашёл своих рисунков…

За неделю Яр смирился, что его постоянно путают с братом, и даже перестал злиться на соседей и прочих мимо проходящих, регулярно пытающихся обозвать его Матвеем. Поэтому рыжее облачко на пороге оказалось полной неожиданностью и настоящим подарком небес. Оно глянуло тёмными болотными глазами, хлопнуло рыжими ресницами и сказало:

– Ну здравствуй, Ярик.

Яр секунду непонимающе таращился на девчонку, а потом привалился к косяку, скрестил на груди руки, как это обычно делал Матвей, сощурил глаза и протянул, подражая холодному голосу близнеца:

– Ты в этом так уверена?

Девчонка прыснула в кулачок, отпихнула его с дороги и зашла в коридор. По-хозяйски поправила задравшуюся ковровую дорожку.

– Уверена-уверена,- не слишком заботясь тем, идёт ли за ней Яр или так и стоит у стены, гостья прошла вглубь квартиры. На кухню.- Это пускай вас другие путают в своё удовольствие, а я Матвея как облупленного знаю.- Зашелестела принесённым пакетом.- Ну, так и будешь из себя манекена изображать?- рыжая головка высунулась в коридор. Яр против воли растянул губы в улыбке.

– Как хоть тебя зовут?- уже сидя за столом и любуясь мечущейся по кухне девчонкой, спросил он. Перед парнем бряцнула большая кружка горячего шоколада. В стоящей рядом тарелке щекотал ноздри ломоть домашнего рулета.

– Лиса,- девчонка окинула кухню наметанным взглядом, выцепляя каждую мелочь, особое внимание уделила раковине. Яр покраснел – он как раз мыл посуду, когда его отвлекла трель звонка. Доверху набитая продуктами кухня оставалась необжитой –

чистой, аж глаза слезились. Отец ел на работе, собственно, там он и жил, а Матвей целый день отсутствовал, из чего Яр заключил, что ест тот тоже вне дома. Прострадав двое суток на сухомятке, на третье утро парень решительно засучил рукава, изучил содержимое холодильника, поковырялся по баночкам, вынюхивая имеющиеся специи, достал сковородку, масло и разбил два яйца. Готовил он не то, чтобы мастерски, но мать дома тоже редко когда могла позволить себе побаловать сына полновесным обедом, вечно занятая в районной поликлинике. В любом случае та яичница стала мостиком в налаживании отношений с Матвеем. Он как-то неожиданно стал появляться на завтрак и ужин, да и обеды тоже перестали быть унылыми размышлениями на тему «Ну и провалитесь все, мне и одному зашибись как весело». Разговорчивей брат не стал, но Яр шестым чувством знал, что к столу тот приходит не потому, что изголодался по домашней стряпне, а чтобы посидеть с Яром. Возможно, не ему одному хотелось побыть немного с семьёй…

– Хм? А почему Лиса?

– Потому что рыжая и хитрая,- мрачно отозвались сзади. В дверях, в своей любимой позе – спиной к косяку, руки на груди, нога за ногу – стоял как всегда хмурый Матвей. Неужели его собственное лицо может быть настолько кислым и унылым?!

– Привет, Матвей, шоколад будешь?- ничуть не смутилась девчонка. Видать, действительно знала, как облупленного. Хотя Яр уже не был уверен, что эти двое так отлично ладят, как он себе навоображал.

– Не буду. Зачем пришла?

– С Яриком познакомиться,- с вызовом ответила гостья.

– Познакомилась? До свидания.

И действительно цопнул Лису за руку.

– Эй-эй!- Яр подскочил, в свою очередь схватил девчонку за вторую руку и потянул уже на себя.- Это моя гостья, не смей её прогонять!

Матвей ещё раз молча смыкнул её на себя, первым почувствовал себя дураком и отпустил. Лиса влетела в руки Яра, на секунду прижалась, обернулась и с чувством показала близнецу язык.

Тот день пролетел в мгновение ока. С тех пор, как переехал сюда, Яр впервые не ждал вечера и ужина с Матвеем. Все его мысли были заняты странной солнечной девчонкой с лисиной кличкой. Весёлая и жизнерадостная, она мало чем отличалась от него самого когда-то. Только ещё более бесцеремонная. Сама забралась в его комнату, внимательно рассмотрела наметки по стенам, неодобрительно покачала головой, увидев общую тему – ночную грозу. И сунула курносый носик в банки с красками. Взяла кисть, макнула в красную и провела по стене. Штрих, второй, пятый. Обернулась к Яру, лукаво улыбнулась. Красная мальва расцветила стену за её спиной.

– Я решила, что здесь будет цвести весна,- сообщила она.

Яр посмотрел на яркий цветок. Он бы нарисовал немножко иначе, под другим углом, но у каждого художника свой стиль и своё видение.

– Выходи за меня,- ухмыльнулся он и потянулся ко второй кисти.

– Извини,- вернула усмешку новая приятельница.- Я в твоего брата влюблена.

– Я не хочу, чтобы вы общались,- первым делом заявил Матвей за ужином. Яр обернулся от плиты, смерил брата недоумённым взглядом. Обычно не сильно общительный, Матвей только скупо отвечал на братовы расспросы, сегодня же начал сам. Да ещё как начал! Кружка с недопитым Лисой шоколадом, только жалобно брякнула, покатившись по кафельному полу. Отбитое донышко в одну сторону, ручка в другую, шоколадные кляксы расплылись в третью.