Отражение во мгле
Шрифт:
— Через часок, я думаю, — пожал плечами Костя.
— А я тебе печенья принесла, — улыбнулась Марина и выложила на стол перед мужем пахнущий свежей выпечкой сверток.
— Ухты!..
— Мне заказали для гостей дополнительный рацион, Ну, я и решила под это дело и своему милому угодить. — Она поцеловала Костю в щеку и двинулась к выходу.
—
— У маленькой кварцевание сейчас закончится. Пойду за ней. Потом ждем тебя дома. Люблю…
— И я…
Далеко не каждый богом забытый уголок, где сохранились еще выжившие, мог похвастать такой роскошью, как кварцевые лампы. Но Аркаим был местом особым, и дети, родившиеся здесь, имели шансы вырасти более здоровыми, чем где бы то ни было. В новом мире у большинства детей вообще не было шансов родиться. А если и рождались, то сразу сталкивались с острым дефицитом солнечного света, что очень часто приводило к серьезным патологиям. В Аркаиме детям устраивали кварцевание, повышая иммунитет.
По коридору летел знакомый топот ножек. Совсем недавно начала ходить, а уже так бегает! Марина приготовилась подхватить ее на руки, как это обычно делала в последние дни. Но вдруг из-за поворота появился человек, в которого девочка едва не врезалась.
Он хоть и был облачен в новый черный рейдерский мундир, рейдером не являлся. Этот человек вообще не из Аркаима. Один из четырех гостей, что появились здесь накануне.
— Оп-па! — воскликнул он, ловко подхватив ребенка и усадив у себя на руках. — Это что за прелестное создание у нас тут бегает, а?
Марина напряглась. Она уже знала имена гостей. Слухи в закрытом социуме распространяются невероятно быстро, это она помнила еще по новосибирскому метро.
Одного из четверки, а именно человека со сбегающими книзу черными усами, называют очень нехорошим словом…
— Отпустите, пожалуйста, ребенка, — тихо, но твердо сказала она.
Усатый удивленно
— Ваша дочь? — спросил он спокойно.
— Да, — кивнула Светлая, чувствуя, что не может скрыть нервозность.
Усатый улыбнулся.
— Иди к маме, солнышко.
Марина прижала к себе дочь и сделала шаг назад.
— Отчего вы так боитесь, барышня? — с иронией спросил он.
— Я знаю, кто вы.
— И кто же я?
— Мне бы не хотелось произносить это при ребенке.
— Лудаеть! — воскликнула вдруг девочка, указывая на усатого пальцем и широко улыбаясь.
Он тихо засмеялся.
— Н-да-а. Вот уж воистину, молва людская похуже атомной войны. Будет вам страх на себя нагонять. Не ем я людей. Ну разве что диабетиков. С детства люблю конфеты, а сейчас их взять негде.
Теперь тихо засмеялась Марина. Однако постаралась поскорее вернуть на лицо серьезную мину.
— Не смешная шутка, — строго сказала она.
— Ну, чем богаты, — развел руками гость и пошел к своим апартаментам.
Однако остановился, повернулся и сказал:
— Спасибо тебе, сестренка.
Марина, ничего подобного не ожидавшая, удивленно спросила:
— За что?
— За мужество.
— Мужество?
— Ты ребенка родила. В нашем-то мире. В наше-то время. Спасибо тебе, девочка. Значит, не зря все. И дорога в будущее, значит, не закроется. Ты молодец, сестренка.
— М-меня Мариной зовут, — растроганно пробормотала она, прижимая к себе дочь.
— Очень приятно, Марина. Правда ведь, когда держишь на руках свое чадо, ты находишься в центре мироздания. Ни с чем не сравнить и никак не описать ощущения.
— Да…
Человек по прозвищу Людоед улыбнулся.
— Меня зовут Илья. Илья Крест.
— Понятно…
— А девочку как?
— Сабрина…
— Мир тебе, Сабрина. — И, помахав рукой, Илья ушел.