Отражение звезды
Шрифт:
Нет, не завидовала Леночка Рае. Чересчур она легковерна, не видит, что не к лучшим переменам толкает ее Фима. Катится Раечка в черную пропасть. Вот уже и нет прежней озорной улыбки, ее сменила какая-то вымученная, тяжелая. И на деньги она смотрит так, будто ослеплена их сиянием. И планы строит какие-то сумасбродные, думает, что переменится все в ее жизни, она станет наконец-то свободной, независимой, богатой. Да использует ее Фимочка и выбросит, как щенка шелудивою. И деньги ее же из нее высосет раньше, чем она их к делу пристроит.
Все чаще и чаще Леночка обнаруживала в урне под раковиной использованные шприцы, все
— Рая! У тебя же много денег! Уезжай отсюда! — не выдержала однажды Леночка. — Погибнешь ты. Наркоманкой станешь! Опустишься! Посмотри на себя в зеркало, Раечка.
— Я-то? Глупости! Ну бывают в жизни тяжелые полосы, так что ж из того? Ты просто зави-идуешь, — заключила Рая и неприятно сощурила нездоровые воспаленные глаза. — Я в своем деле — дока. Я, даже если и с Фимой разругаюсь, без дела не останусь. У меня клиент постоянный. Он меня и в Африке отыщет. Ну кто, скажи, ему столько удовольствия доставит? Ты, что ли? Ты? Подсиживаешь?!
Этого Леночка выдержать не смогла. Она вскочила с места, хлестнула Раю по щеке и, быстро миновав широкую прихожую, стальную дверь и лестничную площадку, оказалась перед лифтом. Лифт замер перед ней как раз в тот момент, когда она хотела нажать на кнопку вызова.
Мужчина среднего роста в сером пальто из грубой плащевки и серой невысокой шляпе сделал шаг из лифта и тут же удивленно посмотрел по сторонам.
— О, простите… — растерянно произнес он. — Это третий подъезд?
— Второй, — машинально ответила Леночка, заскочила в лифт и нажала на штопку первого этажа. Дверь лифта стала закрываться, но мужчина тут же просунул между съезжающимися половинками ногу. Лена опустила взгляд на его темно-коричневый, в тон брюкам и фланелевой рубашке носок ботинка, затем подняла глаза и посмотрела в лицо.
— Если позволите, я поеду с вами, — произнес он негромко.
— Да-да, — так же машинально ответила Леночка. Они пересеклись взглядами, и… произошла вспышка. Леночка вздрогнула, на секунду замерла, затем опустила глаза и горько усмехнулась. Кажется, она сходит с ума. Мужчина повернулся лицом к двери. Через пару минут лифт дернулся, остановился, двери открылись почти бесшумно, и мужчина заученным, привычным и, судя по всему, ничего не значащим жестом пропустил Леночку вперед.
Она побоялась поднять глаза. Зачем? И без того его серые с темным ободком глаза надолго запали ей в душу.
Леночка доехала на метро до станции «Новогиреево», быстро нашла свой подвал, спустилась по лестнице вниз и только когда очутилась в полумраке, пахнущем на сей раз какой-то химией, — наверное, травят где-то тараканов, — стала понемногу успокаиваться.
Образ мужчины, с которым она столкнулась в лифте, постепенно начал тускнеть. Она о нем и не вспоминала, сидела на топчане, обхватив голову руками, и думала о Раечке. Что же с ней происходит? Нет, вернее, не так: что делать, чтобы изменить то, что с ней происходит? Как спасти ее, как вытащить из зловонной ямы? Какие слова подобрать, чтобы она поняла все и сама решила бороться?
Больше всего Лену тяготило сознание необратимости наркотической зависимости. Раечку нужно лечить! «Ну придумай же что-нибудь! Придумай!» — подстегивала она себя, но в голове был полный туман, словно
Бедная, бедная Раечка! Рушится ее убогий мирок ценностей. Позолоченность и кружавчатость жизни стали для нее куда важнее истинных человеческих качеств, которых никакими деньгами не купишь. Отчего так случилось? Оттого ли, что росла Рая в нищете и грязи? Так ведь и Леночка не в роскоши купалась! Но не было у Раисы папы Саши, не было той силы, которая показала бы ей, как может человек вырваться из самой глубокой ямы с помощью своего ума, трудолюбия, воли.
Леночка прилегла на топчан. Она силилась понять, был ли в Раечке изначально тот микроб заразы, убивающий ее сейчас, или во всем виноват этот богемный, улыбающийся благополучный подлец — Фима.
Единственно верное решение — показалось ей — сейчас же ехать к Рае и вытаскивать ее оттуда. Она поднялась, села на топчане, посмотрела в узкое окошко под потолком и снова легла на спину. Нет, не хочется ей сцен. Нужно, наверное, смириться с потерей подруги. В конечном итоге она сама этого хочет. Ей нравится ее жизнь. Ей нравятся шуршащие прямоугольнички казначейских билетов, которые, судя по надписи на них, ни подделке, ни уничтожению не подлежат, а на самом деле и подделывают, подменяя одни ценности другими, и уничтожают, и развращают. Как быстро люди сходят с ума на почве неуемного приобретательства.
Смешно слушать, право: дескать, она заработает сколько-то, а потом заживет честно. Леночка вспомнила, как однажды ей говорил папа Саша: «Нечестные деньги, не заработанные, а украденные, лихие, подобны соленой воде. Чем больше пьешь, тем больше хочется». Ха! И Раечка думает, что сможет остановиться? Она стала тратить на наркотики гораздо больше, чем зарабатывает. Сбережения ее тают, как весенний лед…
Леночка лихорадочно забегала из угла в угол. На дворе стало темнеть. Чем быстрее темнело, тем тревожней становилось Лене за подругу. Дурные предчувствия мучили ее, не давали успокоиться, — она понимала, что каждая минута промедления смерти подобна. «Нужно ехать!» — решила Лена и почти бегом бросилась к двери.
Поезд метрополитена отстукивал секунды, а Леночке казалось, что в такт им бьется ее сердце. На один удар мгновения — два удара сердца. О чем Раечка думает, как будет вести себя, как отреагирует на ее приезд? Лена начала чувствовать, как возвращается реальный мир. Мысли ее упорядочились. Она стала замечать входящих и выходящих пассажиров, ощущать их плечи, руки, колени. Она знала, что предпримет сейчас! Леночка вспомнила, что с ней в классе учился мальчик, Сережа Товстоногов, а у мальчика папа нарколог в центре, где можно лечиться инкогнито. Ладно, если ничего другого делать Рая не умеет, то — Бог ей судья — пусть зарабатывает телом. Но умереть она ей не даст.
«Станция «Пушкинская»… Осторожно, двери закрываются». Уже с шипением закрывающихся дверей Леночка пулей вылетела из вагона.
Она найдет нужные слова, она сумеет объяснить Рае. Леночка ощущает это так отчетливо, что несется через две ступеньки к турникету. Выбегает сломя голову на Тверскую улицу и бежит вверх, в сторону Центрального телеграфа. На самом углу нужного ей дома она сталкивается с неторопливо идущим прохожим, оглядывается, видит, как из рук его падает выбитый ею «дипломат». «Дипломат» раскрывается, из него высыпаются бумаги, авторучки, расческа.