Шрифт:
Горячая ванна после холодной улицы вернула Алину к жизни. Зима сказочное время года, но в минус двадцать пять стоять на остановке, то еще удовольствие. Старая иномарка отказывалась работать в такую погоду, а донашиваемые провинцией некогда столичные троллейбусы не были рассчитаны на долгие сибирские зимы.
Гель для душа наполнил комнату ароматом мандаринов и придал сил. Конец года, отчеты, а потом целых десять дней «ничегонеделанья».
Запотевшее зеркало вновь напомнило Алине о том, что надо бы купить пену для бритья и попробовать протереть ею поверхность. Отражение в матовом стекле всегда
Взмах и еще один, позволили увидеть веселые глаза и розовые щеки, все еще подтянутый подбородок и…
Алина отпрянула назад и уперлась в стиральную машинку нечто без лица заслонило ее отражение.
Закрыв глаза, она нащупала дверную ручку и выскочила за двери. Алина уже видела его раньше, лет пятнадцать назад и не могла поверить, что детский кошмар вновь вернулся.
«Просто показалось», – уговаривала она себя вернуться. Быстро заскочила в ванную, схватила необходимые вещи и направилась в спальню.
«Надо выспаться. Нервишки шалят. Встану пораньше и закончу, а может ну его, за переработку никто не заплатит. В лучшем случае намекнут, что надо бы помочь неуспевающим, которые так и ждут на кого бы свалить часть своей работы», – думала она, укладываясь в холодную постель.
Именно в такие минуты она сожалела, что в погоне за чем-то всегда оставалась одна. Отчет бы спас. Пару часов и она сама бы упала от усталости, забылась в быстром пустом сне, вскочила утром и побежала бы по привычному кругу.
Производитель не соврал. Гель действительно подарил ненужную сейчас бодрость. Алина крутилась, ища удобную позу, а настырные мысли все лезли и лезли в голову. Кого она обманывает, Таисия Ивановна, начальница отдела, боящаяся не дотянуть год до пенсии, откровенно ненавидела ее трудоголизм и при каждом удобном случае нахваливала Светочку, которая умело жонглировала домом, детьми и работой. Алина же, по ее мнению, в свои двадцать семь, была не серьезным человеком, боящимся ответственности. Ни котенка, ни ребенка, разве такой можно поручить заботу о сотрудниках.
Старая кошелка была права, Алина была не готова. Она еще не достигла того состояния, при котором можно было бы заводить хоть кого-то, несмотря на то, что Славик уже пару лет предлагал ей съехаться. Он был удобным, но не тем.
Алина потянулась за телефоном. Благо Славик жил недалеко и готов был примчаться в любую минуту.
– Сейчас не могу, – тяжело дышал он в трубку. Скинул и перезвонил. – Ты же сама сказала, что сегодня никак.
– Ты не один, да?
Молчание и приглушенное «уже иду» через зажатый ладонью микрофон выдал его с потрохами или с потрАхами. Ожидая своего часа, он не терял времени даром. Алина села на кровати и посмотрела на себя в большое зеркало на двери шкафа. Удержание молодости уже требовало значительных сил. Она потянулась за кремом, и краем глаза увидела какое-то движение в зеркале. Нечто похожее на человека сидело на кровати и крутило головой без, словно пытаясь кого-то найти. Алина замерла, а затем резко повернула голову – никого.
«Спать, надо выспаться», – думала она. Достала из тумбочки снотворное, закинула сразу две таблетки и погрузилась в беспокойный сон.
Будильник вырвал ее из сна. Голова гудела, а глаза никак
Вчерашняя дурь выветрилась из головы. Сон действительно помог прийти в себя. Она улыбнулась себе в зеркало и достала косметичку. Один глаз уже преобразился, еще немного и на нее будет смотреть совсем другой человек, которому нет дела до всемОгущей Светочки и пенсионерки Таисии Ивановны.
Отражение помутнело, и лицо растворилось. Стекло, словно акварельная краска с лощеной бумаги. От неожиданности она дернула рукой и почувствовала, как черная краска оказалась на лбу.
Первый раз он был так близко, всего в нескольких сантиметрах от нее. Еще немного и их тела бы соприкоснулись. Ужас от осознания скорой и неизбежной гибели охватил Алину. Сердце застучало в висках, и дрожь пробежала по всему телу.
«Просто не надо смотреть в зеркало. Без этого можно прожить. Обходилась же она как-то без зеркал целый год, и человек без лица исчез. Его и человеком то сложно было назвать. Так болванка без половых признаков. Никто», – убеждала она себя, завешивая полотенцем зеркальную дверцу от шкафчика, та же участь постигла зеркало в комнате и в коридоре.
Телефон зазвенел, напоминая о том, что до выхода осталось всего пять минут. Алина забегала по квартире, не замечая, как в огромном черном экране нового телевизора за ней следует человек без лица.
Собравшись впопыхах она выскочила за двери и побежала на остановку. Увидев свое отражение в темном стекле автобуса, Алина инстинктивно отвернулась, боясь еще одной встречи с этим существом.
Две школьницы, смотрели на нее и прятали лица в высоких шарфах. Только сейчас она вспомнила, что накрасила всего один глаз и отвернулась в угол. Слабый свет в фойе офиса позволили ей без лишних вопросов добежать до своего кабинета.
Кинув одежду на стул, Алина помчалась в туалет. Выдернула из диспенсера пару бумажных полотенец и принялась стирать макияж.
– Петрова ты чего? – Спросила вошедшая в туалет Ирка, называвшая всех по фамилии. – Накрасится забыла или умыться? Стой здесь, додумалась же стойкую косметику сухими салфетками стирать.
– Я подожду, – сказала Алина вслед коллеги и села на край стойки с раковинами спиной к зеркалу.
– Держи, с мицеляркой, – протянула она влажные салфетки и направилась в кабинку.
– Все? – спросила Алина у освободившейся Ирки.
– Нет, конечно, размазала только. В зеркало посмотреть не судьба.
– Глаз слезиться не вижу ничего, – нашлась Алина и умоляюще посмотрела на коллегу. Ирка вздохнула и принялась за работу.
– Петрова и Кадышкина, уже рабочий день минут десять как начался, – влетела в туалет Таисия Ивановна и принялась отчитывать их как нерадивых учениц. – Здесь вам не салон красоты.
– И не бордель, мадам, – повернулась к ней Ирка и пристально посмотрела, отчего начальница хмыкнула и ушла, хлопнув дверью. – Она меня побаивается. Думает, я порчу наводить умею. Ляпнула как-то на корпоративе, что являюсь потомственной ведьмой и изведу ее, достала, так та и поверила. Слова к делу не пришьешь, но этот «божий одуванчик» предпочитает теперь обходить меня стороной.