Отражение

Порхун Лариса

– О как! Пример, говорю, берите с Лидки-то! Молодец, девка… не борщ, а песня!

От немногословного и сдержанного отца это было куда больше, чем похвала. Лида густо покраснела от удовольствия и смущения.

В доме всегда было чисто прибрано, – отец беспорядка не терпел. Как-то так само собой пошло, что за это

тоже отвечала Лида. При всём при этом, она не то, что не считала себя какой-то несчастной или обделённой, ей даже не приходило в голову задумываться об этом. На это не было времени и в этом не было смысла. Каким-то внутренним чутьём Лида знала, что это ничего бы не изменило. Это давно и незаметно вошло в её сознание, вплелось в саму его суть, неуклонно и повсеместно распространяясь на все стороны Лидиной жизни.

Мачеха Тамара была хорошая, но словно отстранённая. Как будто проживала не свою, а какую-то чужую жизнь. Было впечатление, что она всё время чего-то ожидает и к чему-то прислушивается. Лиде всегда казалось, что она не живёт, а репетирует свою будущую прекрасную жизнь. Которая обязательно начнётся… Когда-нибудь.

В пять лет у братика Коли случилось крупозное воспаление лёгких. Их с Тамарой забрали в больницу. В ту же ночь явилась вздыхающая женщина. И Лида её визиту почти не удивилась. Она только испугалась, что Коля умрёт. И потому громко заплакала. Хотя с той ночи, когда увезли в больницу маму, такого с ней больше ни разу не случалось. Лида встала на колени, как делала баба Валя перед иконой святителя Николая, закрыла глаза, чтобы не видеть костлявых, длинных рук призрачной женщины с раздувшимися на них синими венами, которые её особенно страшили и, всхлипывая, попросила не забирать Николеньку. Так её и застали проснувшиеся сёстры. Лида в длинной белой сорочке, крепко зажмурившись и сложив ладони у подбородка, стояла на коленях напротив зеркальной дверцы шкафа и кого-то

горячо о чём-то просила, попеременно, то одной, то другой рукой оттирая набегающие слёзы.

Неизвестно помогла ли Лидина молитва, или плачущую девочку пожалела вздыхающая женщина, а может таково было общее стечение обстоятельств, но Коля не только не умер, но и довольно быстро пошёл на поправку. И вскоре его выписали. А вот Тамару нет. Что-то было не так с её анализами. И, кроме того, несмотря на лечение, ей становилось всё хуже. В конце концов, Тамару с диагнозом «атипичная пневмония» перевели из пульмонологии в отделение интенсивной терапии. Где она через две недели и умерла.

Хоронили Тамару в городе. Это была не только её последняя, но и единственная просьба. Даже не просьба, а непременное и безоговорочное условие. Лиде настолько было жаль отца, что она боялась на него смотреть. На следующий день в квартире родителей Тамары, Ира подошла к Лиде с Танюшкой.

– Мы с Колей будем жить здесь с бабушкой и дедушкой, потому что мы больше не сёстры, и Коля брат только мне, а вам нет. Лида серьёзно посмотрела на неё и спросила:

– А разве так бывает?

И тогда Ира сердито нахмурилась, и, опустив голову, чтоб не видно было часто моргающих глаз, энергично закивала, дескать, бывает. Флегматичная Танька переводила взгляд с одной на другую, ничего не понимая, но чувствуя, что должно произойти или уже происходит что-то несправедливое и плохое. Видя лицо старшей сестры, Таньке захотелось изо всей силы чем-нибудь стукнуть Ирку. Но она передумала, не без основания полагая, что трагические обстоятельства, чужая квартира, родственники мачехи, и в целом создавшаяся явно не в их пользу обстановка, последствия в виде тяжёлой отцовской руки вызовут незамедлительно.

Конец ознакомительного фрагмента.