Отражение
Шрифт:
Мне даже не нужно было вновь произносить пафосную речь, ради воодушевления толпы за моей спиной. Куда ярче слов говорили действия. Люди часто слышали, ради чего они рискуют жизнью, однако настало время показать, почему шансы выжить именно на нашей стороне.
Стоило мне подойти достаточно близко, я заметил сотни орудий, быстро поднятых и направленных в мою сторону. Однако либо они сразу поняли бессмысленность такого действия, либо это просто оказался отвлекающий манёвр, так как уже через несколько секунд в меня полетели другие снаряды. Сотни огненных шаров, копий и целых ураганов пламени,
Время вокруг меня начало искажаться, постепенно затихая и успокаивая своё движения. Закрыв глаза, я заканчивал читать последнее Исчисление. Пора.
Хлопнув в ладоши, я заставил сталь перед собой дрогнуть и прийти в движение. В мгновение ока она превратилась в жидкую массу, а затем волнами поднялась вверх. Сама реальность искажалась подобно моему разуму, отчего верх и низ на время потеряли смысл, а затем становились вообще чем-то совершенно другим.
Пламенный шторм встретил на своём пути преграду, которую не смог преодолеть при любом желании. Буря психического огня и искажённой стали продержалась несколько секунд, в процессе даже смешиваясь и образуя какой-то совсем безумный танец, после чего новая волна отправилась в сторону моих врагов. Судя по крикам — жертв было немало.
Дальше просто взмахнул рукой, тем самым дав войскам приказ двигаться вперёд. Настало время финального боя.
...
Дорм рывком бросился за угол, чудом увернувшись от выстрела. Снаряды ударили в стальные стены его укрытия, но древний металл, как всегда, не подвёл и выдержал под обстрелом. У мужчины было несколько секунд чтобы отдышаться, сменить обойму и вернутся в пекло. А также желательно придумать, как быть дальше.
Он всё ещё не полностью привык к своему обновленному, лишённому мутаций, телу, однако с каждым днём становилось всё проще. Мужчина практически не потерял в физической силе и выносливости, однако полностью ушла боль, сопутствовавшая ему всю жизнь.
Колющее чувство, словно твоя голова не подходит к телу, бесконечное тяжёлое биение сердца, пытающееся двигать огромного мужчину и вечная боль в суставах, не созданных, чтобы поддерживать слишком большое тело. Он чувствовал их столько, сколько себя знал, отчего порой слишком часто опирался на амасек с кое-каким розовым порошком, убирающим боль и дарующий чистое удовольствие. Вот только сейчас его сознание кристально чисто.
Дорм был бесконечно благодарен святому за то, что тот дал ему шанс на новую жизнь. Избавил от уродств и дал возможность думать чистой головой. Даже несмотря на то, что он вёл далеко не самую порядочную жизнь.
Он признавал, что был далеко не праведником, однако жизнь в подулье научила его быть благодарным. Здесь ты быстро учишься ценить руку, которая тебя кормит. И за исцеление он готов сделать очень многое.
Хотя, конечно, без курева особенно грустно и он сейчас бы убил за щепотку «пряностей»… Но раз ангел сказал, что нельзя, то значит нельзя. Дорм был не самым умным, но слушать умел хорошо. Ведь он хорошо помнил крики тех сожжёных, кто не отказывался от щепотки вечерком под кружечку.
Выскочив из-за угла, бывший гладиатор благодаря огромному прыжку
Но расслабляться рано. Словно из-под земли высовывались личности, которых даже людьми то нельзя назвать. Деформированные куски мяса и костей, закутанные в длинные мантии, вызывали отвращение и страх одним своим присутствием. И это по мнению самого Дорма, бывшего мутанта провёдшего среди «своих» не один десяток лет.
Из тела мутировавших псайкеров вырастали разнообразные отвратительные щупальца, выпуклые глаза и словно целые пасти с бритвенно острыми клыками. Дорм признавал, что и сам раньше не выглядел как красавчик, однако эта картина была перебором даже для него.
Сжав зубы, бывший мутант перекатился в сторону, в самый последний момент увернувшись от огненного шара, состоящего из чёрного, будто бы даже голодного, пламени. Стоило хоть на секунду заглядеться на него, как в голову резко начинали приходить странные шёпоты и казалось, словно кто-то смотрит из этого огня. Шар был не особенно большим, однако жар казался столь могучим, что начал плавится даже древний стальной пол подулья, а само помещение впервые за века озарилось яркой вспышкой света.
Тени на миг исчезли, чтобы через мгновение вновь вернутся в своё царство. Однако каждый воин из присутствующих уже давно привык сражаться в темноте. Так как именно это являлось первым навыком, который приобретают те, кто хотят выжить в подулье.
Дорм раньше сражался с псайкерами и слушал «руки святого», как среди членов культа называли ближайших советников ангела, рассказывающих как противостоять ведьмам и колдунам. Желательно с ними вообще не встречаться, но если тебе не повезло, то есть лишь два варианта.
Либо ждать помощи союзников и пытаться забить его толпой, либо пытаться сбить концентрацию чародея. И так как проблемы на фронте были не только у него одного, придётся решать проблемы самому. Как обычно, впрочем.
Для начала, он сделал очередной кувырок, в этот раз оказавшись за колонной, держащей весь этот коридор. У него в голове была мысль притворится мёртвым и затем ударить исподтишка, как он любил делать на арене, выступая на потеху аристо. Вот только ему специально говорили, что обмануть ведьмаков сложно — у этих чертов чуйка работает до поганого хорошо.
Поэтому он решил воспользоваться местностью, начав играться с мутантом-колдуном. Тот пускал в гладиатора огненные шары и копья, но те всегда попадали в балки, за которым тот скрывался. Потоки огня походили на дикого зверя, желавшего отчаянно зацепить мужчину, но мужчина умел скрываться и уворачиваться. Слишком уж всё походило на игры молодых аристократов, любивших кидать угли в плебсов.
Дорм пытался отстреливаться, однако болты всегда отскакивали в метре от цели, словно его укрывал невидимый купол. Каждый снаряд сгорал в чёрной вспышке и чем дольше продолжался бой, тем ярче сиял этот проклятый чёрный огонь. Ну ничего, он и не таких убивал.