Отремонтируйте мне год, или История о первой студенческой любви
Шрифт:
– Понял. Хорошо. Я подумаю и позвоню. Спасибо большое.
– Думайте. Как надумаете, звоните.
– Спасибо. До свиданья.
– До свидания.
Так, не смотря на свои семьдесят с гаком, он решился на недельную поездку в Тайланд в Паттайю, о чем потом ни капельки не пожалел.
Поездка прошла отлично и он не преминул поделиться об этом сегодня с коллегами по социальной сети.
Он легко перенес 9-часовой перелет туда и 12-часовой перелет обратно. Это были два момента, которые более всего его напрягали
На пенсии он вдруг увлекся писательством. Из тайских впечатлений уже в этом же году у него родилась и была издана новая пьеса.
После этой поездки он, что называется, на собственной шкуре осознал и понял до конца смысл фразы: «Шарик-то крутится!», вскользь брошенной ему в разговоре турагентом, у которого он покупал путевку, в ответ на его вопрос, почему длительность полета туда и обратно разная.
Земной шарик действительно крутится и этим своим вращением он вначале приблизил к нему загадочную и долгожданную Паттайю на целых полтора часа, а по возвращении отодвинул на эти же полтора часа момент встречи с Москвой.
Он, правда, тут же, через три дня после возвращения из тайского лета с его плюс тридцать пять градусов жары в московскую февральскую зиму с ее метелями и минусом пять мороза умудрился простудиться и чуть не полгода переболеть кучей разных болезней.
Но это было уже исключительно по его собственной легкомысленной неосторожности и из-за пренебрежения правилами акклиматизации, очень уж было ему невтерпёж влиться поскорее в бешеный московский ритм жизни и наверстать все пропущенные новости после сонной Паттайи.
Он полночи читал все подряд новости в интернете и на очередной визит в клинику поехал с совершенно жутким недосыпом. В результате поймал там простуду. Короче, просто потерял бдительность и здравый смысл, за что тут же и поплатился.
На этот раз повезло только в том, что уровень витамина Д был в полном порядке и среди этой вновь прицепившейся к нему цепочки болезней не оказалось коронавируса. Но на календаре был февраль 2020-го, когда неизвестный, а от этого еще более страшный коронавирус во всю свирепствовал в Китае. Хотя в Тайланде не было сообщений о заболеваниях кронавируса, тем не менее из-за поездки в Тайланд врачи и близкие отнеслись к нему весьма подозрительно: те и другие вынудили его соблюдать карантин все четырнадцать дней по полной программе, заставив отсидеть эти дни в квартире в полном одиночестве.
Компьютерная томография, на которую его направил доктор, показала отсутствие следов коронавируса, но выявила другие негативные моменты, заставившие его потом еще пройти семь кругов ада по разным диспансерам, чтобы убедить себя и врачей, что у него нет тех болезней, которые они ему нагадали-напророчили.
Но все это было, слава Богу, уже в прошлом, вошло как данность в тот 2020-й год и воспоминания об этом никак не могли вызвать сейчас приступ бессонницы, о причинах которой продолжал размышлять в постели Юрий Петрович.
Тут он вспомнил еще
– Переделать 2020-й? Отремонтировать что ли? Ха-ха, – чуть не в голос рассмеялся Юрий Петрович, забыв, что жена уже спит в своей комнате. – Где-то я уже слышал нечто похожее.
Как только он об этом вспомнил, то будто случайно тронул занозу, давно и прочно сидевшую в его памяти. Он сразу понял, именно этот вопрос и не давал ему заснуть. Этот вопрос породил в его сознании целую цепочку интересных воспоминаний.
В памяти вдруг возникла романтическая история его знакомства, состоявшегося в студенческие годы с замечательной девушкой Наташей. Это была история его первой студенческой любви, в память о которой остались замечательные стихи ее рано и трагически погибшего брата.
Стихи звучали в его сознании до сих пор так же свежо, как будто он их только что выучил наизусть:
Сосед – уснет, друзья – уйдут.
Я вышел. Буквы светятся:
«Ремонт часов», ремонт минут,
Ремонт неделей, месяцев…
Сказать бы так,
Пускай поймет:
«Светлана Николавна,
Отремонтируйте мне год,
Он прожит неисправно.
И прошлый месяц был тово …,
Неважно тоже прожит».
Но, к сожаленью, ничего
Такого быть не может.
У века, у ростовщика
Пяти минут не вырвать.
Такого нет часовщика,
Чтоб час отремонтировать!
Вот эта ассоциация между «переделать год» и «отремонтировать год» и всколыхнула в нем все эти воспоминания.
Юрий Петрович вдруг ощутил себя молодым, в том самом студенческом возрасте.
***
В самом начале своего жизненного пути Юрий решил пойти по стопам отца, проработавшего всю жизнь механиком водоотлива на шахтах треста «Узловскуголь» Мосбасса, то есть Московского угольного бассейна.
Мосбасс был в то время не менее знаменитым, чем в нынешние годы Кузбасс и Донбасс.
Мосбасс был местом залегания на территориях Московской и Тульской областей бурых углей, которые были пригодны только для сжигания в топках подмосковных тепловых электростанций. Тогда в ходу была общеизвестная фраза, что Тула – это московская кочегарка. Каждая шахта существовала в среднем двадцать лет.
Кроме местного населения на шахтах, простыми шахтерами работали бывшие немецкие военнопленные. Тогда Юрий этого не знал, т.к. в то время никогда с ними не сталкивался. Если отец и брал его позже с собой в баню, то это была баня инженерно-технических работников шахты, ИТР, как тогда говорили, с приличными и чистенькими душевыми кабинами, а для рабочих существовала отдельная баня.