Отрочество. Полное собрание сочинений в 90 томах. Том 2.
Шрифт:
– Я вам мешаю? – сказал он.
– Нет, – отвечал я, несмотря на то, что хотел сказать, что у меня действительно есть дело.
– Так отчего же вы ушли от Володи? Ведь мы давно с вами не рассуждали. А уж я так привык, что мне как будто чего-то недостает.
Досада моя прошла в одну минуту, и Дмитрий снова стал в моих глазах тем же добрым и милым человеком.
– Вы, верно, знаете, отчего я ушел? – сказал я.
– Может
– Я и скажу: я ушел потому, что был сердит на вас... не сердит, а мне досадно было. Просто: я всегда боюсь, что вы презираете меня за то, что я еще очень молод.
– Знаете, отчего мы так сошлись с вами, – сказал он, добродушным и умным взглядом отвечая на мое признание, – отчего я вас люблю больше, чем людей, с которыми больше знаком и с которыми у меня больше общего? Я сейчас решил это. У вас есть удивительное, редкое качество – откровенность.
– Да, я всегда говорю именно те вещи, в которых мне стыдно признаться, – подтвердил я, – но только тем, в ком я уверен.
– Да, но чтобы быть уверенным в человеке, надо быть с ним совершенно дружным, а мы с вами не дружны еще, Nicolas; помните, мы говорили о дружбе: чтобы быть истинными друзьями, нужно быть уверенным друг в друге.
– Быть уверенным в том, что ту вещь, которую я скажу вам, уже вы никому не скажете, – сказал я. – А ведь самые важные, интересные мысли именно те, которые мы ни за что не скажем друг другу.
– И какие гадкие мысли! такие подлые мысли, что ежели бы мы знали, что должны признаваться в них, они никогда не смели бы заходить к нам в голову.
– Знаете, какая пришла мне мысль, Nicolas, – прибавил он, вставая со стула и с улыбкой потирая руки. – Сделаемтеэто, и вы увидите, как это будет полезно для нас обоих: дадим себе слово признаваться во всем друг другу. Мы будем знать друг друга, и нам не будет совестно; а для того чтобы не бояться посторонних, дадим себе слово никогда ни с кем и ничегоне говорить друг о друге. Сделаем это.
– Давайте, – сказал я.
И мы действительно сделали это. Что вышло из этого, я расскажу после.
Карр сказал, что во всякой привязанности есть две стороны: одна любит, другая позволяет любить себя, одна целует, другая подставляет щеку. Это совершенно справедливо; и в
Само собою разумеется, что под влиянием Нехлюдова я невольно усвоил и его направление, сущность которого составляла восторженное обожание идеала добродетели и убеждение в назначении человека постоянно совершенствоваться. Тогда исправить все человечество, уничтожить все пороки и несчастия людские казалось удобоисполнимою вещью, – очень легко и просто казалось исправить самого себя, усвоить все добродетели и быть счастливым...
А впрочем, Бог один знает, точно ли смешны были эти благородные мечты юности, и кто виноват в том, что они не осуществились?..
[1] детей из хорошей семьи
[2] подмастерьем
[3] рекрутский набор
[4] жребий
[5] кружек пива
[6] но француз бросил свое ружье и запросил пардону
[7] взад и вперед
[8] «Кто идет?» – спросил он вдруг
[9] Отец
[10] Вена.
[11] сказал вдруг мой отец
[12] Маменька! – сказал я, – я ваш сын Карл! – и она бросилась в мои объятия
[13] несчастье повсюду меня преследовало!..
[14] сюртуке
[15] ночной сторож
[16] Отворите!
[17] Отворите именем закона!
[18] сюртуке
[19] Я нанес один удар
[20] Я пришел в Эмс
[21] Понедельник от 2 до 3 – учитель истории и географии
[22] Ну же, господа!
[23] займитесь вашим туалетом, и идемте вниз
[24] Длинный нос
[25] Хорошо
[26] фиалки
[27] О мой отец, о мой благодетель, дай мне в последний раз свое благословение, и да свершится воля божия!
[28] на колени!
[29] Так-то вы повинуетесь своей второй матери, так-то вы отплачиваете за ее доброту
[30] Ради бога, успокойтесь, графиня
[31] сечь
[32] негодяй, мерзавец
[33] дно бутылки
[34] арпеджо – звуки аккорда, следующие один за другим
[35] бисерной игрой
[36] Ваша бабушка умерла!
[37] мой дорогой
[38] если я застенчив!
[39] Знаете вы, отчего происходит ваша застенчивость?.. от избытка самолюбия, мой дорогой