Отродье Идола
Шрифт:
Кэррелл осознала, что происходит, настолько внезапно, что у неё закружилась голова. Ссет общался со своими последователями с помощью шёпота и сновидений, и Ссет был скован. Посылаемые им сны превратились в извивающийся клубок кошмаров. Поэтому Кэррелл — и все прочие юань-ти — так беспокойно спали последние несколько месяцев, поэтому видели сны, от которых с тревожным шипением просыпались посреди ночи. Сны о путах, о западне, о том, что они стали жертвой, а не хищником, сны с пугающими образами, недостаточно вещественными или ясными, чтобы понять, какое послание так отчаянно пытался вложить
Если Дендар пожирала верующих — если она прекратила пожирать кошмары — эти сны вместо тонкой струйки, как было в последние месяцы, обрушатся на юань-ти бурным потоком, сокрушая разумы на своём пути.
Сибил не собиралась попасть в Смарагд через пещеру Дендар. Дендар была просто решением одной из сопутствующих проблем. В Смарагд должен был существовать другой путь, о котором знал Ссет — и змеиный бог пытался сообщить о нём своей пастве во снах, превращающихся в кошмары.
Где бы ни находился этот путь, ключом к нему был Змеиный Круг. В этом Кэррелл не сомневалась. Закрыв глаза, она стала молиться о том, чтобы этот ключ не попал в злые руки.
Что-то погладило её волосы — когтистые пальцы марилита.
– О чём задумалась?
– прошипел он.
Кэррелл мрачно стиснула губы. В животе пихались дети. Они чувствовали её напряжение, её беспокойство. Заставив себя сохранять спокойствие, она положила руку на живот.
Демон задумчиво посмотрел на неё.
– Пришло твоё время?
– спросил он.
– Началось?
Один из дретчей оторвался от трапезы и обнюхал Кэррелл, раздувая измазанные кровью ноздри. Кэррелл отбросила прочь его лапу.
– Пока нет, - сказала она демону, встретив его взгляд.
Это была ложь. У Кэррелл только что отошли воды; она чувствовала стекавшую по ногам тёплую струйку. Живот сжался — первая ласточка схваток.
Она улыбнулась демону, пряча за маской свой страх.
– Не беспокойся, - сказала она марилиту.
– Когда у меня начнутся роды, ты это почувствуешь.
Она молча взмолилась, пока говорила эти слова. «Арвин, - подумала она, - если ты меня слышишь, поторопись. У меня заканчивается время.»
Выглянув из пещеры, Арвин посмотрел вниз. Он готовился бросить сеть, но опустил её. К пещере вернулась Тс'икил, а не Сибил.
Куатль кольцами свернулась на выступе у подножия утёса. Её голова опустилась от усталости. В нескольких местах на теле виднелись сильные ожоги. Из обгорелой плоти торчали почерневшие перья. Чёрное облако Сибил оставило сочившиеся слизью коричневые пятна по всему телу куатля. Оставшиеся перья потеряли свой радужный блеск. Крылья были изодраны. Одно крыло Тc'икил держала под странным углом, как будто оно было сломано.
Арвин открыл рот, собираясь окликнуть её, но передумал. Может быть, ему следовало просто уйти, пока действует невидимость, и самостоятельно попытаться разыскать Дметрио-семя. К несчастью, хоть Арвин и учился псионике у лучшего следопыта в Хлондете, он не знал никаких сил, которые позволили бы ему выследить семя. Вместо них он сосредоточился
Арвин в сотый раз пожалел, что сломал дордже, которое дал ему прошлой зимой Танджу. Оно могло бы указать прямо на Дметрио-семя. Арвину нужна была сила с аналогичным эффектом, или — он покосился на неподвижное тело Пакала — соответствующее заклинание. Дварф сумел найти верхнюю половину Змеиного Круга в логове Сибил. Может быть, он сможет сделать то же самое и с семенем.
Проблема в том, что Пакал, скорее всего, продолжит настаивать на уничтожении артефакта.
С другой стороны, Тс'икил хотя бы выражала сочувствие беде Кэррелл. Возможно, получится её убедить.
Арвин отменил свою невидимость.
– Тс'икил!
– позвал он.
– Сюда!
Потребовалось ещё несколько криков, чтобы куатль подняла голову. Либо грохот реки внизу заглушал голос Арвина, либо она была так же плоха, как и Пакал.
– Арвин!– её голос был тихим, слабым.
– Что произошло?
– Пакал серьёзно ранен, - крикнул Арвин.
– Дметрио забрал Змеиный Круг. У него обе половины.
Арвин знал, что сильно рискует. Если у Тс'икил была магия, способная обнаружить Дметрио-семя, она могла отправиться за ним в погоню и бросить Арвина — если куатль была в силах подняться в воздух.
Юноша почувствовал, как разум Тс'икил проникает глубоко в его сознание. Её ментальное вторжение казалось похожим на тонкую струйку и куда более деликатным, чем встряска, устроенная Зелией в саду на крыше, когда та копалась в его мыслях. Перед глазами в обратном порядке пронеслись воспоминания; психические образы, полученные Арвином в пещере, при встрече с человекопсом, во время битвы Пакала с теневыми гадюками.
– Пакал выглядит скверно, - сказал куатлю Арвин. Он говорил обычным голосом, уверенный, что Тс'икил по-прежнему слушает его мысли.
– Он... жив, но его кожа начинает темнеть. Можешь ему помочь?
– Я постараюсь. Сумеешь опустить его ко мне?
– Да.
Арвин снял свою верёвку из кишок тролля. Он пропустил пояс Пакала у дварфа под мышками, вокруг груди, убедился, что пояс прочно застёгнут, потом привязал к нему верёвку, сделав по петле вокруг ног дварфа, чтобы превратить конструкцию в люльку. Он подтащил Пакала к выходу из пещеры, усадил его на краю и встал рядом, сжимая другой конец верёвки.
– Авгесто, - приказал юноша. Верёвка удлинилась, опуская Пакала на выступ внизу.
Когда верёвка ослабла, Арвин бросил другой конец вниз. Он сложил в рюкзак волшебную сеть, потом активировал свой браслет. К тому времени, как он спустился к подножию утёса, Тс'икил уже нагнулась над дварфом, касаясь ран Пакала кончиком своего крыла. Она тихонько шипела, пока её перья гладили следы от укусов. В свете дня Арвин лучше разглядел черноту, окружавшую каждую рану Пакала. Он решил, что это ушибы, но чернота оказалась чем-то посерьёзнее. Каким-то образом потемневшие участки на ногах Пакала казались невещественными — тенями, что цеплялись к дварфу даже под яркими лучами солнца. Коснувшись их, крыло Тс'икил провалилось в пустоту.