Отродье ночи (Шорохи)

Кунц Дин Рей

— Полиция. Ваше имя? — спросил он строго.

— Томас. Хилари Томас. Звонила я.

— Это ваш дом?

— Да. Мужчина...

Из темноты вынырнул второй, высокий и смуглый, полицейский и, не дав Хилари договорить, спросил:

— Он в доме?

— Что?

— Преступник здесь?

— Нет. Ушел.

— Куда? — спросил блондин.

— Через эту дверь.

— У него машина?

— Не знаю.

— Он был вооружен?

— Нет. То есть, да.

— Точнее.

— У него

был нож.

— Не знаю. Я была наверху. Я...

— Когда он ушел?

— Минут пятнадцать — двадцать.

Полицейские обменялись взглядами, Хилари почувствовала недоброе.

— Почему вы раньше не позвонили? — спросил блондин.

В его голосе появились враждебные нотки.

— Сначала я была... как в тумане. В истерике. Мне нужно было прийти в себя.

— Двадцать минут?

— Может быть, прошло пятнадцать.

Они спрятали оружие.

— Опишите его, — сказал смуглый.

— Я могу сообщить больше, — сказала Хилари, отступая от двери и давая им войти в дом. — Я могу назвать имя.

— Имя?

— Его имя. Я знаю его, — сказала Хилари. — Преступника.

Детективы переглянулись. Хилари подумала: «Что же я такого сделала?»

* * *

Тони редко встречал таких красивых женщин, как Хилари. Наверняка в ее жилах текла и индейская кровь. Длинные черные волосы с блестящим отливом. Темные глаза с ослепительными белками. Чистая, с бронзовым загаром кожа. Если лицо и было длинновато, то этот недостаток компенсировался размером глаз — большие, безупречностью линии носа и полнотой губ.

У нее было чувственное и умное лицо, лицо женщины, способной к состраданию. Оно (лицо) выражало боль, боль печатью легла на глаза. Такая боль накапливается исподволь, на пути познания и потерь. Они сидели в библиотеке, Хилари на одном краю софы, Тони — на другом. Фрэнк ушел на кухню и сейчас говорил с участком.

Наверху двое полицейских, Уитлон и Фармер, вытаскивали из стен пули.

— Что он сейчас делает? — спросила Хилари.

— Кто?

— Лейтенант Говард.

— Он звонит в участок, чтобы связались с офисом шерифа в Напа Каунти, где живет Фрай.

— Зачем?

— Может быть, шерифу удастся узнать, как Фрай попал в Лос-Анджелес.

— Причем здесь это? — спросила она. — Главное — он здесь и его нужно поймать.

— Если Фрай приехал на машине, то шериф в Напа Каунти может выяснить номер машины. Зная машину и номер водительского удостоверения у нас прибавится шансов заарканить его здесь, пока он не уехал далеко.

Хилари, помолчав спросила:

— Почему лейтенант Говард пошел звонить на кухню? Разве нельзя было воспользоваться телефоном в библиотеке?

— Думаю, что он не хотел вас беспокоить лишний раз, — нехотя ответил Тони.

— Мне кажется,

что он не хочет, чтобы я подслушивала.

— О нет. Он только...

— У меня странное чувство. Словно я не жертва, а подозреваемая.

— У вас просто нервное напряжение.

— Нет, не то. Я чувствую, что вы не верите мне... Особенно он.

— Фрэнк иногда кажется холоден, но он прекрасный детектив.

— Он думает, я лгу.

Тони был поражен ее проницательностью.

— Да, именно так. Я не понимаю, почему, — Хилари внимательно посмотрела на Тони. — Скажите мне, в чем дело.

Тони вздохнул. Какая догадливая женщина.

— Я писательница. Это моя обязанность — обращать пристальное внимание на то, что другие почти не замечают. Я всегда настойчива. Скажите мне, и я отвяжусь.

— Лейтенанту не понравилось, что вы знакомы с преступником.

— Правда?

— Это очень странно, — добавил Тони.

— Все равно, продолжайте.

— Да... — Тони кашлянул. — У нас считается, что если жертва, заявившая об изнасиловании или попытке изнасилования, знает насильника, то вполне возможно, что она сама могла соблазнить обвиняемого.

— О черт!

Она встала, подошла к столу, замерла на минуту, отвернувшись к стене. Его слова разозлили женщину. Когда Хилари повернулась, ее лицо пылало. Она сказала:

— Это ужасно! Возмутительно! Если женщина знает, кто ее изнасиловал, то говорят, что это она сама соблазнила его.

— Нет. Не всегда.

— Но в большинстве случаев именно так!

— Нет.

Она бросила свирепый взгляд на Тони.

— Довольно играть словами! Обо мне вы думаете именно так! Вы уверены, что я его соблазнила.

— Нет. Я просто объяснил общепринятую в полиции точку зрения, но я не говорил, что разделяю ее. Нет. Но лейтенант Говард с ней согласен. Вы меня спросили о Говарде. Вы хотели узнать, что он думает, и я сказал.

Хилари хмурилась.

— А вы... вы мне верите?

— Ничто не противоречит тому, чтобы верить.

— Но все случилось так, как я рассказала.

— Да.

Хилари уставилась на Тони.

— Но почему?

— Что «почему?»

— Почему вы верите, если он не верит?

— Я знаю две причины, когда женщина может умышленно соблазнить знакомого мужчину, а затем заявить об изнасиловании.

Хилари оперлась на стол, скрестила на груди руки и с любопытством посмотрела на Тони.

— Какие же это причины?

— Ситуация № 1: у него есть деньги, у нее нету. Она стремится поставить его в затруднительное положение в надежде получить солидную компенсацию путем шантажа.

— Но у меня есть деньги.

— Очевидно, не мало, — сказал он, восхищенно разглядывая красивую обстановку.