Отрок (Части 1-6)
Шрифт:
– Слушаюсь господин старшина!
– Вот десятник Петр.
– Продолжил Мишка наставительным тоном.
– Он теперь ваш командир, все приказы его выполнять беспрекословно, со всеми делами и вопросами обращаться тоже к нему. Командуй Петр.
Мишка жестом подозвал к себе Дмитрия и Роську и негромко, чтобы слышно было только им, приказал:
– Мить, тех двоих - Мишка кивнул в сторону "диссидентов" - в село не пускать. Поставь у ворот заставу. Роська, договорись с Ходоком, чтобы на ладьи их тоже не пускали. Переночуют под открытым небом, может, в разум придут.
– А если спрашивать
– Поинтересовался Митька.
– Дорога у них только одна - пешочком до Нинеиной веси. Но лучше будет, если они сами догадаются. Да, чуть не забыл! Мить, вызывай всех ребят в Ратное, на базе оставь только один десяток Первака, чтобы порядок поддерживали и за новичками присматривали. А остальные чтобы завтра до полудня здесь были! Всё, поехали, пускай Петька тут дальше разбирается.
Мишка догнал мать и поехал с ней стремя в стремя. Вслед отъезжающим практически одновременно раздались два голоса. Сначала Петькин:
– Напра-во! Отставить! Деревянные, где правая рука не знаете? Напра-во!
Потом голос одного из "диссидентов":
– Матушка боярыня не оставляй, не дай пропасть, заступись!!!
– За что ты их?
– Мать качнула головой в сторону продолжающего блажить купеческого сынка.
– Жалостно-то как причитает.
– Пускай причитает. Они решили, что если за учебу заплачено, так с нами можно, как с нанятыми работниками обращаться. Пускай охладятся на бережке, к утру глядишь и поймут, как купчишкам с боярами разговаривать положено.
Мишка сначала ляпнул, а потом только вспомнил, что мать - тоже купеческая дочь.
– И давно ль боярином себя чувствуешь, сынок? Носом за небо не цепляешься еще? Ты уж прости нас худородных, если обидели чем…
– Да не обо мне речь, мама!
– Мишка готов был провалиться со стыда, но нужно было как-то разруливать ситуацию.
– Они не должны в нас нанятых слуг видеть! Понимаю я, что дядька Никифор все Ратное может купить и с пустым кошелем не останется, знаю, что есть купцы и умнее и богаче бояр… Но надо же было как-то с этих оболтусов столичный гонор сбить! Способ только один - показать, что отношения между сословиями и у нас такие же, как в Турове: боярин есть боярин, купец есть купец, а купеческий сын только на отцовом подворье на работников может покрикивать, и больше нигде…
– Ишь как разговорился - мать улыбнулась - уймись, все ты верно сделал, но запомни: станешь перед ратнинцами нос задирать, с тебя самого гонор так собьют, что вмиг про боярство забудешь. И так на тебя уже мужики косо смотрят… Ладно, говорили уже об этом.
– Мам, а чего дядька Лавр такой мрачный сегодня!
– Поспешил Мишка сменить тему.
– И тетка Татьяна на берег не пришла.
– Дела семейные, тебе-то что?
– Ну… Я, как бы, в ответе за них… После того… - Под материным внимательным взглядом Мишка почувствовал, что опять ляпнул что-то не то.
– Хочется же, чтобы у них все хорошо было…
– Всё у них и хорошо - в противоречие собственным словам, мать как-то невесело вздохнула - размолвки у всех бывают, только всяким нахальным пацанам совать в них свой нос вовсе не надобно.
"Э-э, погодите-ка, сэр Майкл! Что-то леди Анна крутит. Когда вы намекали
– Мама, Анька сама придумала платок Николаю дать, или ты подсказала?
– Ну, Мишаня, ты сегодня видать весь ум на воинские дела истратил! Или - мать хитро улыбнулась - с Юлькой на лавочке лишку пересидел?
"Блин! Уже доложили! Деревня, туды ее…".
– А причем здесь Юлька-то?
– А при том! Сестры твои нигде дальше Княжьего погоста не бывали никогда, а здесь парни из Стольного града. Аж изъерзались обе в седлах: "Поедем, мама, посмотрим, поедем, посмотрим" - эка невидаль! Такие же сопляки, как и везде.
– Но ведь хорошо же все получилось, мама! Пацаны на вас теперь молиться готовы…
– Ничего хорошего! Боярышни себя блюсти должны! В Турове вокруг них и не такие парни крутиться будут, и что ж, к каждому вот так - нараспашку? Думаешь, она Николу пожалела? Да ни чуточки! Ей надо было чтоб все только на нее смотрели! Если она себя и в Турове так вести себя будет… И ты решил, что эту дурь я ей присоветовала сотворить?
– Но ты же сама…
– Да! Тебе помогала! Николая приласкала, на тех двоих и не посмотрела - сразу видно, что и женщины в Ратном воинский порядок понимают. И того, что я сделала, было достаточно, а Анька… Ну я ей еще покажу, как себя вести надо! И ты тоже хорош, сынок! Простых вещей не понимаешь, а во взрослые дела нос суешь!
Похоже было, что вовсе и неявная попытка Мишки разобраться в хитросплетениях взаимоотношений женщин и мужчин в семье Лисовинов и около нее, зацепила мать всерьез. Скорее всего она и сама еще не разобралась с собственными эмоциями, взбаламученными приездом Алексея, и сработала перенятая у деда за многие годы семейной жизни, привычка. У сотника Корнея тоже смущение или неуверенность очень быстро переходили в злость, то ли на себя, то ли на окружающих, не поймешь.
– Минь, я отлучусь на ладью?
– Тихо спросил подъехавший сзади Роська.
– Ходок приглашал.
– Давай, Рось. Не забудь передать насчет тех двоих, чтобы на ладьи не пускали.
– Ага, передам. Я заночую там. Можно?
– Конечно можно.
– Мишка вспомнил, что расстался с Ходоком, в общем-то, не по-людски и добавил: - Ходока к нам в Воинскую школу пригласи, пусть посмотрит, чем и как ты занимаешься.
Роська отъехал к ладьям, а Мишка, проезжая в Речные ворота, оглянулся на оставшихся на берегу "диссидентов". Те потеряно стояли возле небольшой кучки багажа, посреди которой гордо возвышался сундук, привлекший мишкино внимание с самого начала.