Отрок
Шрифт:
В одной из таких бесед Мишка, неожиданно для себя, однажды узнал, что раскол Руси на удельные княжества уже собственно начался. Оказывается еще четверть века назад в Любече произошел княжеский съезд, где князья договорились о разделе русской земли. На первый раз землю поделили на три части: непосредственно Киев и подчиненные ему земли, Ростово-Суздальская земля с Переяславлем и Чернигов с Муромом.
— Но этим же дело не кончится! — отец Михаил говорил с искренней болью. — Будут делить дальше! Листвичное право это — ловушка! Умершему наследует не сын, а следующий брат, и только тогда, когда умрет последний из братьев, наступает черед следующего поколения. А если один
Но это же князья, за каждым из них стоит вооруженная сила, значит, есть соблазн «подправить» наследственное право силой меча. А если уж совсем не повезет, можно уйти в степь, договориться с половцами и добыть себе удел с их помощью. Что остается потом после такой помощи? Пепел деревень, зарастающие поля, караваны невольников, уводимые в степи!
Ты посмотри, Миша, мы же только обороняемся. На Западе давят германцы: Старград уже стал Ольденбургом, Лаба — Эльбой, Одра — Одером, Бранный бор — Бранденбургом. Лютичи и Бодричи и Лужбичи до того между собой перегрызлись, что чуть вообще земель своих не лишились. Огромными трудами и кровью вытолкали германцев за Лабу, а о том, чтобы все славянские земли вернуть и речи нет. Чехи и Ляхи приняли католичество. Одних Венгрия поглотила, других с севера пруссы терзают, с юга — те же Угры. Дунай — тоже славянские земли — оседлали угры и те же Германцы. С юга давит степь. С востока Булгары. А мы все делимся, делимся, делимся…
— Но ведь и Европа делится. Распалась Римская империя, распалась империя Карла Великого…
— Но создается империя Германской нации! Они наступают! Не только на восток, но и на юг — крестоносцы взяли Иерусалим, хозяйничают в северной Африке.
— И в чем же разница?
— В наследовании! Королю наследует только старший сын, остальные сыновья, в лучшем случае, герцоги. То же самое и у остальных владетелей земель: все остается старшему сыну. Младшему: конь, доспех и родительское благословение. Ищи себе землю, сажай на нее крестьян, тогда будет, что оставить своему наследнику. Поэтому и прут во все стороны, как тесто из квашни. Ты думаешь, кто составил основную силу крестового похода? Те самые младшие сыновья!
— Ну, а если и у нас так же? Куда идти за новыми землями?
— Да куда угодно! На юг — в степь, на восток — через Булгар и дальше, там земли и конца не видно. Можно и на запад, латинскую ересь искоренять. Нельзя только на месте толочься, землю на лоскутья растаскивать. Доиграемся до того, что в каждой деревне свой князь будет: слабые, бедные, злые, постоянно грызущиеся между собой. Приходи, кто хочешь, и бери голыми руками по одному.
— И остановить это нельзя?
— Как?
— Изменить правила наследования.
— Хорошо бы… Вон в Венгрии — самовластный король никакого удельного самовластья не допускает, и пожалуйста — огромная мощная держава. У ляхов Болеслав Кривоусый такое же дело начал — будет Держава. А у нас… Олег Святославович из цареградской ссылки сбежал, половцев на Русь навел. Урвал себе Новгород Северский, Муром… Мономаха ненавидит, науськивает на него своего брата Давида Черниговского. И ведь прав — по листвичному праву в Киеве Давид должен сидеть, а не Мономах. Полоцкие Всеславичи ножи точат, не могут забыть, как их отца в Киев в цепях увезли. А увели-то за дело — колдуном был.
Мономах, конечно, правитель сильный, но стар — за семьдесят. Кто после него на Киевский Великий стол сядет? Хорошо бы старший сын Мстислав,
— А церковь? Не венчать на княжение братьев, а только старших сыновей и объявить православный крестовый поход, хотя бы, на Булгар.
— Ты думаешь Церковь всесильна? Назови ближайшее селение, в котором есть православный храм и настоятель? Что замолчал? Далеко? Да, далеко, а вокруг или откровенные язычники, или лишь слегка к христианству прислонившиеся. Волхвы только того и ждут, когда князья с Церковью разругаются. Ты думаешь мало найдется безземельных князей, которые не побрезгуют поддержкой волхвов и от христианства отпадут? Да, почитай, все изгои, которые в степь подаются, тут же и про крест забывают.
— А если ускорить процесс деления?
— Зачем?
— Сейчас князья в своих княжествах, в сущности, чужие. Приходит время, кто-то умирает, кого-то выгоняют, или еще по какой-то причине освобождается тот или иной стол, и начинается движение по всей цепочке — князья переезжают на новые места. Кому-то распределение не нравится и он берется за оружие, опять места освобождаются, и снова начинается движение.
Какой смысл заботиться о хозяйстве, благоустраивать землю, если через некоторое время переберешься на новое место? Только и делают, что в полюдье ездят дань собирать, да еще стараются урвать побольше, чтобы и в Киев положенное отослать, и чтобы себе осталось.
Теперь представь себе, что кто-то решил остаться на своем уделе навсегда. Начинает заботиться о земле, устраивать торговые пути, населять пустующие земли, строить крепости. Становится сильнее, а значит, может расширить свои пределы. А самое главное — может передать созданное и накопленное не какому-то троюродному племяннику, которого, может быть, ненавидел всю жизнь, а собственному сыну. Но для этого нужно, чтобы удел стал вотчиной — передавался из поколения в поколение в одной семье.
Тогда и дружинников можно будет на землю посадить, пусть кормятся со своего хозяйства, а то сейчас они с добычи живут — в полюдье, как в набег на врага ходят, жить-то больше не с чего. А так они не просто княжьи владения защищать будут, а дом родной — совсем другое дело. Вот посмотри: мы в Ратном живем со своего хозяйства и, одновременно, являемся серьезной военной силой. Попробовал бы кто-нибудь наши земли разорять! Такое бы ему устроили! А если у князя будет десять таких сел или двадцать? Это же две тысячи прекрасно подготовленных и вооруженных ратников, живущих здесь всю жизнь, каждый кустик, каждую тропинку знающих! Кто сможет его со стола Туровского согнать?
— А кто сможет усидеть на Туровском столе, если вы его согнать захотите? Ты что, не слыхал, как князей выгоняли? Тем более, если, как ты говоришь, будет двадцать таких Ратных. Думаешь случайно вас только для обороны от внешнего врага или для дальних походов используют, но никогда — в борьбе за княжеский стол? Во-первых, неизвестно на чью сторону вы встанете, а во-вторых, у вас может в привычку войти князей из стольного града гонять. Вы же, действительно, сила серьезная.
— Но Ярослав Мудрый не побоялся же нас здесь поселить?