Отроки до потопа
Шрифт:
— И что теперь? — вздохнул Антоша.
— А что теперь? Ничего, — Серега с наигранной лихостью подпрыгнул, пытаясь достать лампу. Конечно, не достал. — Главное: вместе держаться, тогда не тронут.
— Бойкот объявят.
— Да пусть подавятся своим бойкотом. Чмошники рваные! Бойкот — плохо, когда один. А нас трое.
— И Ева четвертая. Она тоже руку не подняла.
— А чего ей поднимать, она же не видела ничего.
— Не скажи…
Серега поморщился. Где-то в груди отчетливо кольнуло, он знал причину. Занозы — даже самые застарелые — одним махом не выдергиваются. А уж он-то помнил отлично,
— Будем вместе держаться, никто ничего не сделает, — снова повторил он. — Что там в записке-то было?
Он спрашивал про записку, которую бросили им на парту перед самым звонком. Серега тогда сделал вид, что не видит бумажки, а вот Антоша подобрал. Может, зря, а может, и нет.
Достав из кармана сложенный вчетверо квадратик, Антон развернул его и с выражением зачитал:
— «После уроков готовьте жопы. Короче, кранты вам…», дальше тут непечатное.
Серега фыркнул. Он и сам догадывался, что непечатное. Это, кстати, было знаковым моментом в их дружбе. Табу на матерные слова. Ни Серега, ни Антон, ни Гера никогда не ругались. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Даже сейчас вон Антоша споткнулся и не прочел.
— Черная метка, блин! — Гера криво улыбнулся. — Чей почерк-то?
— Печатными буквами намалевали.
— Тоже, кстати, знак! — Серега взбодрился. — Опасаются, выходит. Знают, что почерк узнаем и задницу потом надерем.
— Конечно, опасаются. Потому и пугают.
— Пусть пугают, нам-то что? — задиристо вопросил Гера. — Кто у них есть-то из реальных бойцов? Гоша, что ли? Так получил уже в тыковку, не скоро вернется. Митек, Кокер, Димон — тоже не пляшут. Сами по себе они — ничто.
— Шама — подсказал Антон.
— Шама — да, сильный, но Серега рубился с ним в прошлом году, ничья получилась. Серому губы разбили, Шама фонарем потом сиял. Так что фифти-фифти. Сэм тоже не сунется. Этот кенарь всегда чужими руками жар загребает.
— А Алик с Максом?
— Ну эти, конечно, могут навалять. Но втихаря, когда никто не видит.
— И против троих тоже не сунутся, — подтвердил Серега. — Макс мне в третьем классе палкой в ухо ткнул, так я его крепко поколотил. Рубаху порвал и вокруг школы гонял. Не догнал, правда.
— Это да, он быстро бегает…
— Все равно — должен помнить.
— Не знаю, — усомнился Антоша. — Я слышал, они в карате неплохо продвинулись. Уже и пояса какие-то заработали.
— Да болтают больше! — фыркнул Гера. — В классе-то никто с ними по-настоящему не сходился. И с нами не сойдутся. Кишка слаба!
— А Краб? — напомнил Антон, и все трое немедленно загрустили. Потому что в случае с Крабом все и впрямь становилось гораздо серьезнее.
Краб водился с бывалой шпаной, да и сам по себе был опасен. Недаром его все знали — и старшаки, и Дюша с Клепой, и пацаны совсем уже из далеких районов. Даже Маринад перед ним лебезил. Считай, год или два Мишаня Крабов вообще ни с кем не дрался. В школе, понятно. Потому как аура, окружающая этого паренька, напоминала бронированный литой панцирь. Он и подтягивался больше всех, и на руках легко бегал. В секции, правда, никакие
То есть Краб тогда слонялся со своей компахой возле стадиона и, углядев тренирующегося Серегу, решил подойти. Поболтали, конечно, немного — о школе, о боксе, о прочих пустяках. Татуированной своей ручищей Краб при этом крутил и подбрасывал царский пятак. Он всегда что-нибудь такое крутил в пальцах — какие-нибудь блесткие безделушки: цепочки, ножички, свинцовые шары, а в этот раз притащил старинный пятак. Сидя на корточках, раскручивал его волчком на асфальте, потом подбрасывал, ловил и смотрел, что выпадало. Ну а Влас, проходя мимо, решил блеснуть реакцией — взял и поймал подброшенный пятачок.
Серега тогда здорово напрягся. Потому что Краба давно не били, обходили стороной, боялись. Но и Влас был не стручком зеленым — гордость секции, практически чемпион среди салаг-средневесов. А посему предсказать результат возможного конфликта было невозможно.
— Классная медь! Подаришь? — Влас крутил монету в руке и улыбчиво поблескивал здоровыми зубами. Верткий, как ртуть, стройный и сильный, он возвышался над ними, как Гулливер над недомерками-лилипутами.
Краб не ответил. Словно взрослый, умудренный дед, он давал «внучку» наиграться новой забавой. И лишь когда Влас сунул пятак в кармашек трико, Краб сипло попросил:
— Денежку верни.
И так он это сказал — без заискивающих интонаций, наперед уверенный в своей мощи, что Серега сразу понял: конфликта не избежать. Краб глотку порвет за свой пятак и ни на какие разряды не посмотрит. То есть он-то понял, а Влас — нет. Ученик лицея, этот симпатяга спортсмен и жил-то в другом районе, знать не зная ничего о Гарлеме. И про Краба он тоже ничего не знал.
— Да брось ты! Пятак — он и есть пятак. Могу рублевич за него дать, — Влас продолжал пританцовывать рядом. Может, пустись он наутек, у него был бы шанс сохранить «денежку», но бегать от кого бы то ни было Влас еще не был приучен.
Краб медленно поднялся. Не таким уж мелким он и оказался. Пониже, конечно, Власа, но как-то это вдруг потерялось. Стоило ему поднять оловянный свой взгляд, и люди сами собой поджимались, напрочь забывали про рост и мускулы.
— Монетку, — тихо и тяжело произнес Мишаня и взял правой рукой Власа за воротник, левую перевернул вверх ладонью. — Достал и вернул.
Серега знал, что Краб левша и бьет левой. Бьет так, что иные сразу слетают с катушек. Все, кто хоть раз пересекался с Крабом, начинали коситься на его левую «клешню». И Серега косился. Потому что тоже когда-то хлестался с Мишаней. По счастью, давным-давно…
Влас не струсил, однако что-то такое тоже почувствовал. Во всяком случае, его проняло. Метнув озадаченный взор в сторону Сереги, он достал пятак.
— Может, обменяешь на что-нибудь? — все-таки предложил он. — Забавный пятачок, я бы взял.
— В другом месте возьмешь, — Краб небрежно сгреб монету, не отпуская ворота, оттолкнул от себя Власа. — Свободен, дятел.
Влас отшатнулся. Качнулся туда-сюда, не зная, как поступить, но перелом уже произошел. Мишаня Крабов четко показал, кто здесь играет первую скрипку, и ясно было, что он в грош не ставит разряды и мускулы Власа.