Отряд-2
Шрифт:
– Давай, – кивнул Дитц. – Если там безопасно, то все, пожалуй, посмотрим на этот… зоопарк.
Тем временем Аня уже присела возле головы «Горыныча» и водила над ней руками. Рядом невозмутимо стоял Малышев, направив ствол автомата точно в длинное ухо животины.
Таким образом, все оказались при деле. Стихарь с Хейницем ловко карабкались по веткам в гнездо. Вешняк следил за лесом. Шнайдер за небом. Велга и Дитц за всеми сразу.
– Все, спит! – звонко и радостно сообщила Аня. – Сейчас кровь остановим и рану затянем. Будет жить!
Дитц и Велга одобрительно кивнули.
– Птенчики! –
– Смотри, не свались, – предостерег Велга. – А то достанешься им на обед вместо рыбки…
– Да они маленькие еще, – успокоил командиров Хейниц. – Не больше … э-э… жеребенка. И до края гнезда не долезут – высоко. Так что, можно всем посмотреть.
Пока Аня заговаривала кровь и перевязывала, уже начавшую затягиваться, рану на горле «Горыныча», пока все любовались жутковато-симпатичного вида птенцами, в окружающей природе наметились изменения. Подул ветерок, легко зашумел, зашелестел полог леса, немного, но заметно похолодало. Цвет неба стал более темным, густым, и Велге даже на какой-то миг показалось, что там возникло некое пока непонятное и практически неуловимое глазу движение…
Идти надо, тревожно подумал Александр, обводя глазами поляну, подзадержались мы тут что-то. Гуманизм гуманизмом, а задание заданием. Кто знает, сколько нам отпущено времени?
– Можно идти! – как бы отвечая на мысли лейтенанта, отрапортовала Аня. – Сутки отлежится и будет снова здоров. И знаете что? Я думаю, что он гораздо разумнее, чем обычный зверь. Я чувствовала обрывки его…как бы… чувств.
– И что же он чувствует? – спросил Стихарь.
– Боль. И благодарность. К нам.
– Иш ты… – покачал головой Вешняк. – Выходит, доброе дело мы сделали?
– Главное дело мы точно еще не сделали, – прервал, начинающийся было разговор, Велга. – Отряд, все готовы? Тогда в прежнем направлении и прежним порядком. Двинулись, господа-товарищи бойцы, двинулись…
Глава двадцать седьмая
Следующие два дня ничего особенного не происходило. То есть, это они думали, что где-то приблизительно два дня. Если судить по количеству приемов пищи и двум ночевкам.
Они шли.
Дважды замечали за деревьями каких-то животных, но те так быстро исчезали, что не было никакой возможности рассмотреть их получше.
Потом набрели на ручей, который бежал в нужную им сторону, и пошли вдоль него (все-таки запас свежей воды всегда под рукой).
А на третий день, после второй ночевки, ближе к обеду они заметили, что деревья стали ниже. И стволы явно уменьшились в диаметре.
– Лес впереди мельчает, – сообщил Малышев, дождавшись, когда подойдут остальные. – Не знаю, что это значит, но он мельчает прямо на глазах. Да вы сами увидите.
– Что бы это ни значило, нам именно в ту сторону, – сказал Велга.
Лес, действительно, мельчал. Стволы деревьев чуть ли не с каждым шагом становились тоньше и ниже, и буквально через несколько километров, лесной полог снизился настолько, что до него можно было достать рукой. При этом сама структура леса оставалась явно прежней!
– Карликовый лес, – прокомментировала Анна. – Помните Гулливера в стране
Вскоре им пришлось пригибаться, чтобы не задевать головой сцепившиеся и сросшиеся между собой кроны, а еще через сотню-другую метров прорубать себе дорогу ножами. Впрочем, этот, самый неудобный участок пути через превратившийся в густой и цепкий кустарник лес, они преодолели довольно быстро. Потому что ручей, вдоль которого они шли, остался прежней ширины, и очень скоро полог леса над ним разомкнулся, и отряд просто зашагал гуськом по дну ручья.
Теперь, когда лес-кустарник стал им не выше, чем по грудь, можно было получше оглядеть окрестности.
Впереди, в том направлении, куда указывал «компас» Распорядителя, местность постепенно понижалась, лес сходил на нет, и горизонт заслоняли пологие рыжие холмы. Их ручей исчезал где-то между ними. Там, над холмами, небо меняло цвет. Вернее, не только цвет. Менялась сама структура неба. От зенита к холмам по плавной дуге тянулась широкая струя более темного цвета, постепенно сужаясь и загибаясь все круче к горизонту. Эта небесная струя не просто тянулась. Она именно струилась, то есть двигалась. Слева направо. Это было похоже на часть гигантской спирали, на вихревой рукав, на…
– А ведь похоже на воронку, а? – весело предположил Валерка Стихарь. – Или на водоворот. На самое его начало. Медленное такое, неспешное, спокойное и неотвратимое начало. Помню, книжку в детстве читал. Французского писателя Жюль Верна. «Двадцать тысяч лье под водой» называется. Так в этой книжке знаменитый водоворот Мальстрем описан. По-моему, эта штука очень на него похожа. Мы пока ее полностью не видим – холмы мешают.
– Что, солдат, поджилки затряслись? – насмешливо спросил Велга.
– С чего это?! – возмутился Валерка.
– А то я тебя не знаю…. Но ты прав. Похоже, на воронку. Нам от этого, впрочем, не холодно и не жарко. Предупреждал ведь Распорядитель? Предупреждал. Нам теперь Замок бы найти побыстрее…
Спать легли у подножия холмов и наутро (хотя, какое там «утро» – все тот же бессолнечный, но яркий и нескончаемый день) углубились в неширокую пойму все того же ручья, который продолжал бежать в нужном им направлении.
–Я думаю, – глубокомысленно изрек Сергей Вешняк, когда они, забросив за плечи, уже заметно полегчавшие рюкзаки, собирались в дорогу, – что ручей этот впадает в наше фиолетовое море. Помните, Распорядитель говорил, что Замок стоит на острове? А остров находится в море. Море мы уже видели. И теперь опять к нему идем.
– Открыл Америку! – фыркнул Валерка. – Это ясно. Одно неясно: сколько нам еще до этого моря топать? Мы хоть и пехота, но все-таки особенная. Разведка! Эх, ноженьки-ножки мои, сколько вы, ноженьки, находились, сколько набегались…
– Предлагаю оглядеться, – сказал Дитц, несколько раз подпрыгнув на месте, чтобы проверить, ладно ли пригнано снаряжение. – Там, впереди, я вчера заметил холм, который повыше остальных будет. Он, правда, чуть в стороне от нашего маршрута…
– Я тоже его заметил, – подтвердил Велга. – С двойной верхушкой, да? Как у верблюда горб. Правильно. Он значительно выше остальных и с него должно быть далеко видно. Оглядимся. Ноги не отвалятся, а польза может быть большая.