Отряд-2
Шрифт:
Курт Шнайдер хотел было сгоряча швырнуть в колодец гранату. Но его остановил Дитц:
– Мы не видели, что он погиб, верно? А вот Ф-1 точно разнесет его в клочья. Пошли, нам туда, за дверь.
– Тогда надо спуститься в колодец! – упрямо набычил рыжую голову Шнайдер.
– Нет, – почти ласково сказал Дитц и положил солдату руку на плечо. – Нет, Курт. У нас есть другая задача и совершенно нет времени.
– Карлу мы уже ничем не поможем. – поддержал Хельмута Велга. – Как не смогли помочь Вешняку. А вот всем остальным и самим себе мы еще в
Вопросов не было.
Впрочем в колодец они все-таки, не подходя к самому краю, бросили подряд два больших каменя, чтобы проверить его глубину. И не проверили. Потому что так и не дождались ни стука, ни всплеска.
Оглядываясь в бессильной ненависти на колодец и шипя сквозь зубы разные слова, солдаты открыли дверь (она оказалась незапертой) и оказались на узкой и темной винтовой лестнице.
Поднимались молча и у первого же окошка-бойницы остановились оглядеться.
Да, им через подземелье удалось попасть именно в главную, центральную башню, – вон они, ворота и мост, а вот и сонный сад, через который они так опрометчиво решили прогуляться.
Но лестница вела дальше и нужно было подниматься, потому что пока им не попадалось никаких дверей или проемов, сквозь которые можно было бы проникнуть в сердцевину башни и отыскать Главный Зал.
Этот подъем показался им бесконечным, трудным и смертельно скучным. Они просто шли вверх по спирали, переставляя ноги с одной одинаковой ступени на другую и стараясь беречь силы и дыхание. Впрочем, последнее им не особенно удавалось, потому что надо было спешить, а ничто так не изнуряет и не выматывает, как необходимость сделать трудную работу за короткое время.
Темп, держать темп!
Мерный стук подошв по ступеням, да хриплое прерывистое дыхание, – вот и все звуки, которые издавал отряд.
Чем выше они поднимались, тем отчетливей дрожали стены от непонятного, идущего, казалось, отовсюду гула. Ледяной ветер со свистом врывался в редкие узкие окна-бойницы, гулял по лестнице, жадно слизывал с осунувшихся лиц жаркий соленый пот.
Топ-топ-топ…
Темп-темп-темп…
Ходу-ходу-ходу…
– Стоп! – выдохнул, поднимающийся первым Дитц и предостерегающе поднял руку. – Кажется, пришли куда-то.
Лестница заканчивалась не дверью, а просто квадратным люком в потолке.
Соблюдая все предосторожности, они преодолели последние ступени и оказались в закрытой галерее, которая, судя по всему, полностью окольцовывала здесь башню.
– Ого! – присвистнул Валерка, переводя дыхание и заглядывая в ближайшее окно. – А высоковато забрались!
– Да хоть бы на самое небо, – мельком глянул в окно Велга. – Дверь. Нам нужен
Вход обнаружил Чарли.
Они уже прошли скорым шагом мимо ничем не примечательного участка стены справа, когда собака вдруг остановилась, села перед стеной на задние лапы и несколько раз очень выразительно гавкнула.
Отряд вернулся и внимательнейшим образом обследовал этот участок.
– Ни хрена не вижу, – сообщил Валерка, чуть ли не обнюхав стену. – Чарли, ты хочешь сказать, что здесь вход?
Чарли утвердительно кивнул тяжелой лобастой головой и для большей убедительности еще раз коротко гавкнул.
– Не вижу, – повторил Валерка. – А вы? – посмотрел он на товарищей.
Товарищи не видели тоже. Только Аня отошла к противоположной стене и, склонив голову на плечо, продолжала рассматривать злополучный участок.
– А я вижу, – сказала она. – Прямоугольник немного другого цвета. Как раз по размеру двери. Вблизи незаметно, а если отойти… Сами посмотрите. Вот отсюда, с моего места.
Они послушно посмотрели, и Велга, Дитц, Шнайдер и Малышев тоже заметили, что часть стены немного другого цвета, а Стихарь с Майером этого, как ни старались, не видели.
– Есть, говорят, такая болезнь. Дальтонизм называется, – сообщил Валерка пулеметчику. – Мы с тобой, Руди, наверное, дальтоники.
– Меня не это волнует, – хмуро ответил Майер. – Меня волнует, как эту хрень открыть. Может, она вбок отъезжает? Помните, как на Пейане, когда нас в комнатах заперли в самом начале?
Однако ни вбок, ни внутрь найденная, казалось бы, дверь не открывалась.
– А взорвать? – ни к кому не обращаясь конкретно, осведомился Шнайдер.
– Все бы тебе взрывать… – проворчал Малышев. – Сейчас по-другому попробуем. Ну-ка, в сторонку…
Он отошел на несколько шагов, коротко разбежался и ударил в стену плечом.
Велге показалось, что содрогнулся весь Замок. Но он трясся и раньше, поэтому, возможно, ему это, действительно, только показалось.
В стене что-то явственно треснуло, Михаил качнулся назад, а прямоугольник двери медленно и нехотя рухнул внутрь.
– Оп-па! – воскликнул Валерка. – Для советской разведки закрытых дверей не бывает!
– Для немецкой тоже, – усмехнулся Дитц. – Так, идем внутрь.
Это был зал. Круглый и высокий.
И пустой, словно степь в ноябре.
Только в самом центре в полу виднелась темная круглая дыра, которая, возможно, и вела на нижние этажи башни.
Сверху зал, подобно гигантской опрокинутой чаше, накрывал золотистый, светящийся собственным светом, купол, а сами стены – вернее, стена, потому что в круглом зале не бывает углов, – стена, начиная от пола и выше, вплоть до основания купола (метров семьдесят, не меньше, в высоту), была опоясана мощным спиралевидным каменным карнизом. И на этом карнизе в ряд стояли скульптуры. Сотни и сотни изображений. То ли из камня, то ли из какого другого материала. Разумные существа Вселенной.