Отряд-3. Контрольное измерение
Шрифт:
— А что это значит — регистрироваться? — Дима обнаружил, что он уже снова сидит в любимом кресле и свободной рукой тянется к оставленному на столе бокалу с коньяком.
— Это значит, что после регистрации вы вступите в полное владение телефоном, — объяснили ему. — А что для этого нужно?
— Ничего особенного. Просто сказать, что, мол, я, Меньшов Дмитрий Владимирович, согласен вступить в полное владение найденным мной средством связи вплоть до смерти. — Как это — смерти? — поперхнулся коньяком Дима.
— Очень просто. Вы же не будете
— Ну, вот и славно. Так будете регистрироваться или нет? — А если я…э-э… не захочу регистрироваться? — Тогда вам придется телефон потерять. — Не понял?
— Специально потерять. Или выбросить, если хотите. Кому-то он должен принадлежать. Не будете вы — дайте воспользоваться другому.
— Так. — Дима начал входить во вкус переговоров и подумал, что интересно было бы узнать, как выглядит его собеседница. — Понял. А если я не зарегистрируюсь, а мобильник тем не менее оставлю у себя?
— А зачем вам в доме бесполезная вещь, которой вы не можете пользоваться? — вкрадчиво осведомился голос. — Не по-хозяйски получается. Так что мы вам, Дмитрий Владимирович, делать бы этого не советовали. То есть очень бы не советовали. Вы меня понимаете?
— Понимаю, понимаю, — усмехнулся Дима и допил коньяк. — А как насчет подумать?
— Это всегда пожалуйста! — снова весело и уже совершенно не казенно согласилась трубка. — Сколько вам нужно времени на размышление?
— Э-э, скажите, а что вы делаете сегодня вечером? — кинулся в лихую кавалерийскую атаку Дима. — Или у вас смена до утра? Встретились бы, обсудили наши дела. Регистрацию, то-се… Я знаю одно замечательное местечко на Пресне…
В трубке засмеялись. Вначале тихонько, потом все громче, громче, и в результате через несколько секунд Диме пришлось отвести мобильник на приличное расстояние — в нем бушевал шторм из хохота, в который, словно молнии в океан, вонзались длинные, взахлеб, женские взвизги.
Эк ее, однако, разобрало, подумал Дима, с недоумением глядя на чуть ли не трясущийся сотовый в своей руке, и что я такого смешного сказал, непонятно… Наконец шторм улегся.
— Ладно, весельчак, — сказала трубка. — Спасибо, порадовал. К сожалению, не могу принять твое предложение. Рада бы, ты даже не поверишь, насколько бы рада, но не могу. Увы. Так что, сколько времени тебе надо на размышление? — До завтра хотя бы. Часов до двенадцати.
— До завтра… Ладно, думай до завтра. В двенадцать я позвоню. Пока. — Э, погоди! — опомнился Дима. — Да? — А чего мне это будет стоить? — Регистрация или пользование телефоном? — И то и другое.
— Регистрация бесплатно, разумеется, а пользование — обычный тариф, как везде. С полуночи и до четырех утра на сорок процентов дешевле. Все, пока, у меня дела. И связь прервалась.
— Хрен знает что! — сказал Дима вслух. — Регистрация какая-то. Ничего не понял. Ладно, завтра видно будет.
Он решительно допил коньяк,
…Пробуждение было тяжким. Настойчивый противный звон лез в голову и не давал снова нырнуть в сон, заставлял открыть глаза и принять мир таким, какой он есть. В любом, так сказать, виде.
С трудом приоткрыв один глаз, Дима сполз с кровати и, уронив по дороге стул с небрежно наваленной на него одеждой, добрался до гостиной. Именно там, на столе, где он и оставил ее вечером, надрывалась, исходила в пронзительном звоне вчерашняя находка.
Подождешь, гадина… И как только в тебе заряд не кончается при такой-то прыти… Ох, блин, голова… И что ему надо, скотине, или им, или кто там…
Подобное лечи подобным. Этот древний принцип никогда Диму не подводил. Не подвел и сейчас. Распахнув холодильник, он выхватил из его необъятных недр бутылку пива, открыл ее при помощи зажигалки (зажигалка — рычаг, средняя фаланга указательного пальца — опора) и припал к горлышку, словно голодный младенец к соске. Телефон не умолкал.
— Да! — хрипло рявкнул он в трубку, оторвавшись от бутылки. — Какого хрена?!
— Как не стыдно, Дмитрий Владимирович, — промурлыкал вчерашний голос (голос он вспомнил, но вот то, что было вчера…). — Мы же договаривались на двенадцать. Странно, нам казалось, что вы человек деловой.
— Я и есть деловой, — заверил собеседницу несколько пришедший в себя Дима и честно добавил: — Просто перебрал вчера. Отдыхал. Теперь вот стою и не помню, о чем мы с вами договаривались.
— Бывает, — снисходительно хмыкнули в трубке. — Хорошо, я напомню. О регистрации мы договаривались. О том, что вы должны зарегистрироваться. Чтобы можно было свободно пользоваться найденным вами телефоном.
— А! — воскликнул Дима (пиво легло в желудок, словно к себе домой, и ему стало хорошо), начиная припоминать вчерашний разговор. — О чем речь, регистрируюсь! Черт с вами. Дают, значит, бери. Правильно я говорю?
— Совершенно с вами согласна. Мудрое, я бы сказала, решение. Хоть и черт с нами.
— Во. Тем более что сами говорите, — регистрация бесплатная, а тариф обычный. Обычный ведь, не обманываете?
— Как можно! — возмутился голос в мобильнике. — Мы никого и никогда не обманываем. Все сделки только на исключительно добровольной основе. Итак, вы согласны вступить в пользование данным средством связи — вплоть до смерти?
— Готов! Как юный пионер. Тем более что умирать в ближайшее время не собираюсь.
— Замечательно. В таком случае, до свидания. С этой минуты телефон ваш. Время пошло.
— А как… — начал было Дима, но в трубке уже поселилась тишина.
Дима допил пиво и сходил к холодильнику за еще одной бутылкой. Выпил и ее, попытался задуматься, понял, что сегодня он не мыслитель, положил нежданно приобретенный сотовый на стол и пошел умываться — на отдых у него было отведено всего два дня, и тратить время на всякие странные и отвлекающие мелочи он не собирался.