Отряд-4. Битва за небеса

Евтушенко Алексей Анатольевич

Безумные идеи, как известно, заразительны. Особенно, если они связаны с обретением призрака свободы для тех, кто данным идеями заражается и приобретением монстра власти теми, кто эти безумные идеи генерирует.

Уже на четвёртый день пребывания ста двадцати четырёх – Небесная Глубь, как нас мало осталось, а ведь было четыреста с лишним! – киркхуркхов на острове, как минимум семьдесят из них готовы были следовать за Глейн Сиин до самого конца, каким бы он ни был.

А ещё около тридцати выражали её планам явное сочувствие и соглашались, если что, не препятствовать их осуществлению.

5

Марта протёрла глаза и мелко потрясла головой,

стараясь вытряхнуть из неё клубящийся там цветным облаком сон.

Снилось ей, будто она снова в Конторе, все готовятся праздновать Рождество – наряжают в их небольшом уютном актовом зале ёлку, там же накрывают столы, заводят музыку. Весёлые лица, радостная суета. А она вроде бы ходит из кабинета в кабинет и кого-то ищет. Но мало того, что не может найти, она ещё и никак не поймёт, кто же, собственно, ей нужен, и есть ли вообще здесь этот человек. Наконец, в какой-то момент она понимает, что ищет Мартина. Но ищет зря, потому что он и правда не здесь, а у себя в Приказе, и для того, чтобы с ним встретиться, надо перейти в другой мир, в иную Россию и Москву. Но сейчас время для перехода совершенно не подходящее, «окна» закрыты, а, значит, это Рождество ей придётся встречать одной. То есть, вокруг, конечно, товарищи и всё такое, однако потом, когда всё закончится, надо будет ехать домой, ложиться спать и затем просыпаться в квартире, полной той особой слегка приторной тишины, которая бывает лишь в обиталищах одиноких женщин (вкус тишины в жилище одиноких мужчин, наоборот, горьковатый).

Чёрт те что, подумала Марта, при чём здесь, вообще, Рождество и Мартин? И почему я, собственно, уснула на вахте? Как это могло случиться? Народ решил выпить коньячка, это я прекрасно помню. Начали с двух бутылок, затем добавили… То есть, добавляли как раз дорогие бравые мужчины. И, кажется, Нэла тоже не отставала особенно, поскольку, как было ею же заявлено, она фея и алкоголь человеческий ей по фигу. Как слону дробина. Она, чтоб все знали, октябрьский эль пивала, сваренный самыми настоящими шотландскими гоблинами, а уж о виски двенадцатилетней выдержки или том же коньяке и говорить нечего.

– А я вроде где-то читал, что феи не пьют, – помнится, нарочито удивился Влад Борисов. – Вроде бы только молоко они употребляют и этот… цветочный нектар.

– Точно, – ухмыльнувшись, подхватил Курт Шнайдер. – И чистейшую утреннюю росу!

– Наглая ложь безответственных писак! – фыркнула Нэла. – Вы, люди, вообще склонны приврать, а уж те, кто называют себя писателями, литераторами, сочинителями, а по сути являются – за редким исключением – вульгарными бумаго– и файломарателями, и вовсе удержу никакого не знают и ради красного словца родных отца с матерью не пожалеют, не говоря уж о всех прочих.

Да, Нэла участвовала в общем веселье на равных.

Я же не просто тормозила, а совсем остановилась после ста граммов, потому что помнила о том, что мне менять Никиту. Ответственная я, потому что. И что? Куда делась моя ответственность? Уснуть на вахте. Позор. Хорошо, никто не заметил. Кстати, а сколько же я спала?

Она посмотрела на часы.

По всему выходит, минут сорок. Ну, пятьдесят. Меньше часа. На самом деле фигня это, если разобраться, – неусыпная вахта и прочие некоторые обязанности. По большому счёту всем можно валять полного дурака с момента входа в гиперпространство и до самого выхода из него. Потому как всё равно рулить некуда, а Клёнья и сам прекрасно знает, когда ему точно в обычное пространство выныривать. Так что не будем очень уж сильно себя ругать. Подумаешь, задремала. Хотя, конечно, странно это. Никогда раньше такого не было. Ладно, проверим, что у нас тут

за эти пятьдесят минут не случилось. Сначала – обзорный экран…

По инструкции обзорный экран во время нахождения корабля в гиперпространстве следовало включать не реже одного раза в час на десять минут. Видимо, на всякий случай, потому что разглядывать эту безрадостную серую мглу даже и десять минут в час не было по общему мнению никакого ни удовольствия, ни резона. Поэтому в это же первое путешествие людей на (или «в»?) Клёнье обзорный экран включали дай бог пару-тройку раз за вахту и не более, чем на пять минут. Но всё-таки включали. Cвой ум своим умом, но полное игнорирование пусть и чужих, но всё же нужных инструкций вряд ли было бы правильным. Не для того обычно инструкции составляются, чтобы на них не обращали внимания, а вовсе даже наоборот.

– Включить большой обзорный экран, – приказала Марта.

Экран, настроенный на приём и выполнение голосового сигнала (Марте так больше нравилось, в отличие от Никиты и Мартина, которые предпочитали управление руками), немедленно ожил, и с него на ошарашенную Марту обрушился колючий, нежный, разноцветный, близкий и далёкий свет тысяч и тысяч звёзд.

– Эт-то ещё что такое? – вслух удивилась она. – Ничего не понимаю. Мы что, уже прибыли? Сутки же ещё… Клёнья! Малыш, алло?!

Тут она сообразила, что шлема управления на ней нет. А зачем он нужен в гиперпространстве? Разве что с кораблём общаться время от времени, напоминать ему, что он не один, что хозяева о нём помнят и беспокоятся о его самочувствии и настроении.

Снова посмотрела на обзорный экран и убедилась в том, что красивые и разные звёзды обычного космоса ей не мерещатся.

Теоретически, конечно, возможно, что сейчас она видит какую-то запись. Но практически… Разбудить Никиту или Мартина?

Глупости.

Это её вахта, значит, и разбираться ей.

Марта вытянула правую руку вверх, щёлкнула пальцами и скомандовала:

– Шлем!

А в течение следующих десяти-пятнадцати минут новоявленный астронавт-космонавт с опытом полётов в целых девять суток обнаружила сразу три факта, ни один из которых её не обрадовал:

1. Звездолёт Клёнья спит глубоким всеобъемлющим сном, и разбудить его обычными методами – то есть окриками различной громкости и эмоциональной наполненности и даже лёгкими электрическими разрядами – не представляется возможным.

2. Приборы, установленные, на корабле, и компьютерный анализ их данных показывает, что Клёнья действительно уже полчаса находится в обычном космическом пространстве и пока медленно, но неотвратимо дрейфует прямиком к находящемуся в относительной близости объекту, который с вероятностью 99, 9897 процентов идентифицируется как средней величины «чёрная дыра».

3. Дублирующая система управления – хвалёная ДСУ, рассчитанная как раз на подобный случай, не работает, и установить причину неисправности не представляется возможным.

Секунды полторы, не больше, потребовалось Марте, чтобы чётко осознать происходящее. А именно: их живой звездолёт непонятно по какой причине самовольно вышел из гиперпространства рядышком с чёрной дырой средних размеров, и теперь дрыхнет, что называется, без задних дюз, притягиваемый гравитационным полем этой самой чёрный дыры. И, если он продрыхнет ещё каких-то два часа…

Окончательно формулировать для себя то, что произойдёт, если не удастся разбудить Клёнью, Марта не стала (хотя бы потому, что разбиралась в чёрных дырах и их свойствах не более, чем в устройстве какого-нибудь ускорителя элементарных частиц), а просто вдохнула поглубже и что есть мочи заорала: