Отряд ликвидации
Шрифт:
– За Императора! – слышу я его богоподобный крик. Он отшвыривает болтер, хватает меч двумя руками и срывается на бег. Огромные шаги с легкостью переносят его сразу на три метра, а ботинки оставляют на полу трещины. Ближайший боескафандр, теперь уже однорукий, делает шаг назад, готовится к прыжку, но каким-то образом космодесантник успевает до того, как включаются прыжковые двигатели. Потрескивающая дуга силового меча отсекает одну ногу боескафандру и тот рушится на пол. Без остановки десантник разворачивается и наносит еще один удар. Мерцающее лезвие меча оставляет огромный разрез на корпусе скафандра, широко раскрывая внутренности.
Оставшиеся костюмы на коротких
– Ложись! – орет Морк, и я кидаюсь на пол, сжав голову руками. Передняя стена здания взрывом разбитых кирпичей и цементной пыли рушится внутрь, по моей спине тяжело барабанят куски мусора. Поднимаю взгляд и вижу, что Таня у одного из окон, стоит на одном колене, а снайперская винтовка плотно прижата к плечу. Она целится куда-то в воздух. Пока вокруг нее кружится пыль, она делает выстрел, выбрасывает гильзу, отслеживает цель и снова стреляет. В конце концов, она за несколько секунд делает пять выстрелов.
Что-то тяжело врезается в этаж над нами, по лестнице сзади нас с грохотом летят новые куски щебня. Половицы над головами издают зловещий треск, и мы разбегаемся в разные сторону за секунду до того, как вместе с крышей вниз обрушивается боескафандр тау. Вслед за ним летят искрящиеся провода и штукатурка. Мощным ударом он врезается в пол, поднимает облако пыли и начинает подергиваться. Одна искривленная нога дергается вверх и вниз, а ракетная установка беспорядочно вращается то влево, то вправо.
– Я иду за Прохладным Ветром, – рычу я, разгорячившись. Кто-то орет мне оставаться на месте, но я не обращаю внимания, выбегаю из двери, слегка приволакивая по земле истерзанную ногу. Оглядываюсь через плечо, и вижу, что еще один полыхающий скафандр лежит в центре площади, а второй отпрыгивает в разные стороны и дает ракетные залпы по космодесантнику, который укрылся за одной из искореженных машин тау, пока взрывы терзают землю вокруг него.
Осматриваю здания слева и справа, которые мерцают в пожарище боевых скафандров, ища Прохладного Ветра. Что-то подсказывает мне возвращаться тем же путем, которым мы пришли, и в этот момент я слышу шум в здании слева. Инстинктивно падаю на землю за мгновение до выстрела. Пуля насквозь прошивает забор справа от меня. Перекатываюсь на спину и открываю огонь. Автоган бешено трясется в моих руках от отдачи, но я продолжаю расстреливать темные окна. Почти встаю на ноги и, опираясь о забор, резко заваливаюсь на другую сторону. Нужно проверить, что еще у меня осталось из оружия. Примерно половина магазина, одна дымовая граната и два фраг-заряда. О чем, мать его, я думал, когда сунулся сюда в одиночку?
Выглядываю из-за забора, но в темном здании не видно никакого движения. Однако мое внимание привлекает какое-то движение дальше от дома. Краем глаза замечаю мельтешение в узком переулке, примерно в тридцати метрах справа. Низко склонившись за забором, поворачиваю в ту сторону голову, игнорируя острые приступы боли в ноге при каждом шаге. Дойдя до конца забора, примерно в двадцати метрах от переулка, я перепрыгиваю его, держась одной рукой, во второй автоган. Практически сразу же очередь из здания вынуждает меня перебежать через дорогу, сжимая зубы, дабы не заорать от боли. Тяжело задыхаясь, впечатываюсь в стену переулка и ныряю внутрь. Он тянется прямо примерно еще на десять-двенадцать метров, после чего резко поворачивает налево, огибая заднюю часть низенького здания с рифленой металлической крышей.
Толкаю себя вперед, горя желанием взыскать с Прохладного Ветра. В голове глухо стучит, а ноги, словно
Спотыкаясь, огибаю угол и почти утыкаюсь лицом в воина Огня тау, который появился из двери слева от меня. Моя реакция быстрее. Бью автоганом ему в морду, сбивая шлем. Из его рук выпадает винтовка, и я подхватываю ее. За ним еще трое воинов Огня, но они ошеломлены и не успевают отреагировать. Я нажимаю на спусковой крючок винтовки. У нее вообще нет отдачи, тяжелые пули насквозь пробивают ближайшего тау и впиваются в следующего за ним, сшибая его с ног. Третий поднимает свою винтовку, но слишком поздно. Мой следующий выстрел практически отрывает ему голову, тело шлепается на землю кровавой грудой. Неуклюже переступаю через тела и вламываюсь в дверь.
Прохладный Ветер бьет меня в подбородок. Его слабый удар я едва замечаю. Лягаюсь здоровой ногой, сбивая его с ног. Он пялится на меня, не проявляя никаких эмоций. Ставлю ему на грудь свой ботинок и вжимаю в пол.
– На сей раз, посол, ты откусил больше, чем можешь прожевать, – тихо говорю я, поднося дуло винтовки к его лицу.
– Я ни о чем не жалею, – спокойно отвечает он, с бесстрастием встречая мой гневный взгляд.
– Это хорошо. Никому не следует умирать, сожалея о чем-то, – говорю я ему. Периодические выстрелы снаружи отвлекают мое внимание, но вскоре все затихает.
– Есть еще исповеди, для спасения души?
– Все, что я делал, я делал ради тау’ва, – спокойно говорит он, – я предвидел, что могу умереть. И не боюсь. Я служил тау’ва. Мы продолжим расширяться.
– А зачем двойное предательство? – спрашиваю я, любопытствуя. – Зачем такой риск? Зачем портить сделку?
– Чтобы показать вам, людям, что ваше время вышло, – говорит он и кивает от удовольствия, – вы старые и ветхие, словно крошащиеся особняки ваших правителей. Ваше время прошло, и все же вы так ревностно цепляетесь за останки былого величия. Мы превосходим вас. Тау'ва намного превосходит вашего мертвого Императора.
– Может быть, и превосходите, но у нас было намного больше уроков, – усмехаюсь я, отбрасывая в сторону винтовку, – я не буду в тебя стрелять.
– Нет? – отвечает он, у него появляется надежда.
– Неа, я тебя придушу, – говорю я ему злобным шепотом. Хватаю его за глотку, он пытается сопротивляться, но его удары слабы и ненаправленные. Вбиваю его в стену, пальцы сильнее сжимают его шею.
– Перед твоим последним взором будет человек, выдавливающий из тебя жизнь. Надеюсь, тебе это понравится.
– Вы все умрете. Победа все равно будет за мной, – задыхается он, и я кидаю его на пол.
– Ты это о чем? – требую я ответа, снова поднимая посла на ноги.
– Кажется ваш пилот вжился в роль наемника сильнее, чем собирался, – говорит он, безвольно свисая в моей хватке, – вы никогда не выберитесь живыми с Эс'тау.
– Как и ты, чужак, – рычу я, и с разгона вбиваю его голову в стену, ломая шею единственным ударом. Бросаю его тело у забора. Нужно найти остальных, рассказать, что планы изменились. Если они направляются к точке сбора, то есть шанс, что они в ловушке. К тому же Квидлон позволил убить себя до того, как вырубил подачу энергии на пути, так что к этому времени в этом месте будет уже рассерженный рой. Приходит в голову мысль, что приказ Полковника не брать комм-связь, был не таким уж хорошим. Он волновался, что любой сигнал может быть перехвачен чужаками.