Отряд Неудачников
Шрифт:
— Это означает «плюс один». Получил очко мутации, — пояснила Мистик, — Ну и заодно продул мне двадцать баксов.
— А если новая способность? — спросил я.
— Тогда надо показывать большой палец. Ну, это у нас, «неудачников», такая система. Кстати, ты следующий. Давай, не подведи — Шиза ради тебя всю ночь на помидорах тренировалась!
Вот же ж блин!
Именно эта картина и стояла у меня перед глазами, когда чернильные щупальца аномалии отправили мою бренную тушку в бесконечное ничто ровно на одну минуту…
Не хватало мне еще получить
Как и положено, в обычный мир Мясорубка выплюнула меня через 60 секунд.
Бетонный пол ударил в колени.
И я вдруг понял, что до чертиков боюсь открывать интерфейс. Знаю, что надо это сделать и найти там этот треклятый «+1» или новую дурацкую и бесполезную суперспособность, но…
Даже при одной мысли об этом, меня начало мутить, виски сдавило, а сердце заколотилось как бешеное, грозясь вот-вот выскочить из груди, ломая ребра и убегая прочь. Перед глазами потемнело, и загорелась надпись:
Внимание! Обнаружен критический выброс кортизола!
И в этот момент я исполнил завет усопшего Нострадамова, правда не до похода в Мясорубку, как тот настаивал, а позже.
Я обосрался.
— Ну?! Давай же, не томи, Уборщик! — схватила меня за плечи Шиза, не обращая никакого внимания на охранника, который пытался оттащить ее в сторону.
— Кажется, я обделался, — ляпнул первое, что пришло в голову.
— Мда, так себе способность, — задумчиво пробормотала девушка, — Знаешь, что-то я передумала с тобой трахаться…
Конец первого эпизода
Кадр из британского т/с "Отбросы"
ЭПИЗОД 2. Отряд Неудачников и Джек-потрошитель
Раскатистая трель звонка стала началом конца воистину библейских масштабов.
Разверзлись двери, и из них хлынули толпы страждущих, сметая все и всех на своем пути. Бесконечным человеческим потоком неслись они среди каменных стен, рокоча, шепча, визжа и бурля о чем-то своем приземленном или напротив, перемалывая проблемы глобальных масштабов.
Все новые и новые ручьи вливались в этот поток, вплетались в него и поглощались им. Неважно, кто ты есть или кем ты был, когда угодил в него — здесь и сейчас все они стали лишь мелкими беспомощными песчинками, подхваченными неумолимой бурной человеческой рекой.
В педагогическом университете началась Большая Перемена.
Та самая, во время которой решались самые насущные проблемы. Как незаметно свалить со следующей пары, где-бы и чем пообедать, успеть договориться с неуловимым преподом о пересдаче, добраться до самого дальнего третьего корпуса, списать лабораторную работу у какого-нибудь ботаника — в общем, студенческая жизнь кипела и бурлила.
Как
Почти.
— Эй, Хмурый, ты чего такой хмурый, а?
Стул больно ударил паренька под колени, вынуждая того буквально упасть на него, а шея внезапно оказалась в стальных тисках мощных тренированных рук.
— От-отвали, Ломов! — прохрипел задыхающийся студент.
— Неправильный ответ, — ухмыльнулся здоровяк, не размыкая объятий, — Ты такой хмурый, потому что ты лошара, и мамочка твоя — шлюшка.
— Сам ты с-сын шлюх-х-х-х…
Нажим усилился, и ответное оскорбление утонуло в сдавленном хрипе.
— Эй, Лом, — тронул разошедшегося друга один из его спутников за плечо, — Ты же ему шею так сломаешь.
— Конечно, сломаю! Ты слышал вообще, как он меня назвал? Падла эта…
— Хр-р-р… — беспомощно продолжал сипеть удушаемый.
— Не слышу! Повтори еще раз, громко и внятно — что ты там хотел? — Ломов рассмеялся.
Лицо несчастного уже побагровело, и он, что было сил, замолотил ладонью по столу.
Руки здоровяка разжались.
— Смотри-ка, хоть что-то ты с тренировок запомнил, — ухмыльнулся он, — Причем, самое для тебя полезное: как сдаваться. Вот честное слово, Хмурый, лучше бы ты вместо своего сраного айкидо на легкую атлетику записался — больше пользы было бы. А все почему?
Хмурый молчал, глядя в тарелку со своим нехитрым студенческим обедом.
— В лицо смотреть, когда я с тобой разговариваю, лошара!
Схватив парнишку за плечи, Ломов одним рывком развернул его на 180 градусов вместе со стулом так, что они теперь оказались лицом к лицу.
— Еще раз повторяю: почему тебе лучше учиться быстро бегать?
— Потому что против Лома нет приема, — выдавил из себя полузадушенный студент.
— Правильный ответ! Молодец, быстро учишься… Так, чем ты у нас тут травишься, а? Сосиски? Знаешь что, Хмурый, спасу-ка я тебя сегодня от язвы желудка, и сам твои сосиски съем. Цени!
И он сгреб хот-дог с тарелки студента.
— Да подавись ты, — пробормотал тот.
— Чего-чего?!
— Приятного аппетита, говорю.
— То-то же. И не хмурься ты, Хмурый. Не последняя сосиска в твоей жизни, хе-хе… Вы же там со своим Лешенькой, небось, уже во всю под хвосты шпилитесь, да?
Лом откусил кусок от трофейного хот-дога и с явным наслаждением принялся жевать.
— Мы просто друзья. Пидор здесь только один, и я на него сейчас смотрю, — едва слышно пробормотал лишившийся обеда студент.
— Чего ты там крякнул?!
Задира шагнул вперед, но тут же замер, схватившись за горло. Он вдруг захрипел, и лицо его начало стремительно синеть.
— Эй, Лом, ты чего?
Но тот не отвечал, лишь указывая на свое горло.
— Доктора сюда, срочно! — рявкнул один из приятелей задиры, — Или есть кто с физкультурного? Вас же должны учиться там какой-то первой помощи для утопленников?
— Так он вроде и не тонет, — раздался со стороны столов насмешливый голос, — Ты полей его водичкой хотя бы, тогда и поговорим.