Отряд особо опасных горничных на защите юного господина
Шрифт:
— Да, — прикрыв за собой дверь, Раш развернулась к своей напарнице, — там наши пришли перекусить.
— Наши? — Стей удивленно приподняла брови. — Кто именно? Кикер и Вайлет?
— И все-то ты уже знаешь. — Усмехнувшись, Раш накинула на голову капюшон и направилась куда-то вперед. Стей поступила также и направилась следом.
— Итак, — произнесла Раш, дождавшись пока Стей догонит ее, — какая у нас задача?
— Все просто, — игриво подмигнув, произнесла Стей, — мы займемся одним бароном. Инициатором этих слухов.
— Разве аристократов не
— Не всех. — Стей подняла вверх указательный палец, гордо улыбаясь. — Только одного из них. Остальных по-тихому уберут наши. Мы же не можем позволить этим ребятам объединиться на балу?
— Ладно, логично.
— Что касается народа, — продолжала Стей, — то мы уже поймали главных затейщиков всех волнений. Сейчас наша задача склонить их на нашу сторону.
— И кто стал ответственным за них?
— Как кто? Респин, конечно.
На губах Раш появилась насмешливая улыбка. Посмотрев на Стей, она произнесла:
— Не удивлена. Она единственная из нас, кто умеет лепить из чужой психики фигуры, как из воска.
***
Прозвучал стук каблуков по каменному полу. Молодая девушка-эльф с вытянутыми ушками, длинными нежно-розовыми волосами и такого же цвета глазами решительно шла по коридору, сплошь и рядом наполненному тюремными камерами. Одета была эта девушка, носившая имя Респин, в довольно необычный наряд: облегающие черные штаны и темно-синюю кофту. Подойдя к нужной камере, девушка резко остановилась и плавно обернулась к заключенным. Ее глазам предстала группа мужчин самых разных возрастов, сидевшая по ту сторону решетки. Все они были одеты в довольно скромные наряды, соответствовавшие простому народу. Одной особенностью было то, что при задержании некоторых из них пришлось побить, а потому среди заключенных сидели как нетронутые личности, так и истекавшие кровью. При виде всех этих людей на женских губах появилась высокомерная улыбка.
— Думаю, вы понимаете почему вы все здесь.
— Нет, не понимаем! — закричал один из мужчин, опомнившийся быстрее всех. Вскочив на ноги, он подбежал к решетке. — Какое право вы имеете запирать нас здесь?!
Респин презрительно нахмурилась и довольно резко ответила:
— Молчать, ничтожество.
Эта резкость в низком женском голосе вызвала легкий ступор. Заключенные замолчали, но не на долго. Неожиданно сквозь тишину начал звучать нервный шепот:
— Господи, прошу. Пожалуйста…
Лысый мужчина с длинной бородой сидел на каменном полу с крестом в руках, раскачиваясь из стороны в сторону и нашептывая что-то про себя.
— Вы все, — продолжила Респин, повышая голос и переходя на крик, — здесь лишь жалкий скот! Скот, который не знает своего места!
Лысый мужчина издал жалобный скулеж. Выронив крест, он ударил обеими руками по полу, привлекая к себе внимание братьев по несчастью.
— Страшно то как, — вытаращив глаза, произнес он. — Нас всех убьют. Нас точно убьют, а у меня жена и дети.
— А вы знаете, — приподняв подбородок, с усмешкой произнесла Респин, — что происходит
Услышав эти слова, лысый мужчина неожиданно для всех начал кричать во все горло. Его крик заставил всех сокамерников подпрыгнуть на своих местах.
— Помогите! Пожалуйста! Не могу! — Мужчина жадно вцепился пальцами в каменные выступы и начал биться головой о пол. — Больше не могу здесь находиться. — Крик его стал еще громче и истеричнее. От сильных ударов, вызывавших неприятный звук, напоминавший разбивание яйца о стол, на большом мужском лбу появилась кровь. — Выпустите меня, выпустите!
Сидевшие неподалеку сокамерники тут же бросились на помощь и, подхватив незнакомца, заставили его подняться. Крики не прекращались, как и попытки разбить собственную голову о что-нибудь. Мужчина визжал, дергался, стонал.
— Эй! — вскрикнул один из небезразличных сокамерников, обращаясь к девушке-эльфу по ту сторону решетки. — Помогите ему! Он же убьет себя.
Респин слегка приподняла брови, будто не понимая почему она должна что-то делать. Голос ее прозвучал спокойно:
— Одним меньше, другим больше. Выпустим его и это место займет кто-то из ваших семей.
— Что вы такое говорите! — закричал совсем молодой парень, сидевший в камере.
— Я говорю, что долги нужно возвращать, а за решения расплачиваться. — Пожав плечами, Респин усмехнулась. Лысый мужчина, услышавший ее голос, замер в ужасе. — Вот вы и расплачиваетесь за свои решения. Возможно, если мы соберем ваших жен и дочерей, а потом начнем сдавать их всем подряд для плотских утех, года через четыре они за вас расплатятся. Потом еще четыре года за каждого оставшегося члена семьи, и вы будете свободны.
— А! — внезапно закричал, казалось бы, только что замолчавший мужчина. — Нет! Только не моя Ева! Нет! — Оттолкнув от себя обоих незнакомцев, державших под руки, мужчина вырвался и бросился к решетке. Схватившись за нее, он просунул часть своего лица между прутьями. — Заберите меня. Луше продайте меня!
Усмехнувшись, Респин плавно развернулась и направилась прочь. Тем временем мужчина вновь в ужасе вытаращил глаза и закричал еще звонче, надрывая связки:
— Душу мою заберите! Демоны! Не смейте!
Респин намеренно шла медленно, чеканя каждый свой шаг каблуками. На губах ее играла улыбка, которую она намеренно пыталась сдержать, но получалось это с трудом.
«Переигрывает, поганец».
15. Боевая горничная
Вайлет стояла посреди комнаты, раскинув руки в стороны. В то же время рядом с ней на корточках сидела Квин, поправляя пышное нежно-розовое платье девушки. Это платье совсем не соответствовало платью ни горничной, ни простолюдинки. Верхняя его часть состояла из сетчатой материи и покрывала горло и плечи. Основная же часть платья начиналась с линии груди, облегала талию и волнами спускалась к щиколоткам.