Отряд особо опасных горничных на защите юного господина

Зырянова Елизавета

— Я бы, — Люц подпер лицо рукой, устало откидываясь на спинку стула, — и сам хотел себе целую группу симпатичных горничных, готовых выполнять все мои приказы, только вот девушки нынче не такие верные.

Пронзительный взгляд Алариса и насмешливо-провокационный взор Люца встретились. Наступила недолгая тишина, сделавшая атмосферу еще более напряженной.

— Скажите, — радостным голосом произнес Люц, — где вы нашли таких верных помощниц и какие трюки использовали, чтобы увлечь их за собой? Действительно ли они выполняют все ваши даже самые тайные желания?

Аларис зловеще улыбнулся. Он буквально

слышал хруст собственного терпения в ушах, предвещавшего начало войны с одним несуразным герцогским домом.

— Все просто, — произнес Аларис громко, отчетливо и уверенно. — Я отправился воевать за свой народ, а не отсиживался в наследственном поместье за счет денег, дарованных мне сомнительными личностями.

Бросив салфетку, до этого момента висевшую на груди, на стол, Аларис резко отодвинул стул и поднялся на ноги. Он знал, что его слова вновь задели Люца за живое. Знал и видел это по расширившимся от удивления глазам парня и убежавшей куда-то довольной улыбке.

— Что-то мне тоже не хорошо. — Аларис быстро развернулся и направился на выход. — Пойду, отдохну.

Стоило двери захлопнуться, а матери и сыну остаться наедине, как улыбки тут же исчезли с их лиц. Сняв со своей груди салфетку, Люц плавно сложил ее пополам и швырнул на стол.

— Как же он меня бесит. Что Ария, что ее жених, оба крайне раздражающие особы.

— Раздражающие?! — Илиан резко поднялась со своего места и повернулась к сыну. — Он намекнул на то, что я какая-то безродная проститутка!

С недовольством взглянув на возмущенную мать, Люц ответил:

— Но ведь так оно и есть.

Женщина замерла в недоумении. От неожиданности и досады брови ее приподнялись, а губы приоткрылись.

— Сынок…

— Следи за своими словами. — Встав из-за стола, Люц расстегнул верхнюю пуговицу своей жмущей рубашки и быстро обошел стол. — Чем больше ты унижаешь Арию на глазах Алариса, тем больше симпатии он к ней испытывает. Нам же нужен обратный результат. — Остановившись возле двери, Люц недоверчиво обернулся. Его пугающий зловещий взор заставил мать прикусить нижнюю губу. — Поняла меня?

Илиан опустила взгляд на стол и, машинально схватившись за подол своего пышного платья, тихо произнесла:

— Прости, милый. Я буду осторожнее.

В то же время две девушки, сидевшие под окном столовой, начали быстро обползать особняк. Отдалившись на достаточное расстояние от открытого окна, через которое они все это время и подслушивали разговор, Респин и Раш переглянулись. Розоволосая эльфийка приподняла вверх кулачки, недовольно сжимая их.

— Убила бы.

— Может, — Раш бросила строгий взор на свою напарницу, — подожжем поместье на рассвете? Господину все равно утром отбывать.

Респин отрицательно покачала головой. С грустью улыбнувшись, она попыталась представить реакцию своего господина, и она была вполне предсказуема.

— Он будет явно против. Тут надо заходить с другого входа.

Приложив руку ко лбу, Раш машинально зачесала несколько коротких торчащих прядей песочного оттенка. Вздохнув, она спросила:

— О чем ты говоришь?

— Можно, — неожиданно прозвучал радостный голос со второго этажа. Резко подняв головы вверх, девушки увидели Арию, выглядывавшую из окна своей спальни. На женских губах сияла зловещая улыбка, а в глазах был виден азарт. —

Подожгите весь этот дом. Пусть его пламя виднеется из самого дворца.

Удивленные горничные-шпионки переглянулись. Оказаться замеченными они не собирались, и уж тем более Арией, однако это стечение обстоятельств казалось крайне удачным.

— А вы уверены?

Ария улыбнулась еще шире. Ее темные волосы, отливавшие в темно-синий цвет, скатились с ее спины, свисая вниз.

— Еще как.

***

На улице царила ночь. Сидя на широком белоснежном подоконнике Аларис задумчиво смотрел по другую сторону окна. Там, за холодным стеклом, виднелась каменная дорога, ведущая через сад и выходящая к главным воротам. Особняк Семьи Вандрен был поистине шикарен. Все комнаты имели невероятно высокие даже по меркам крупных особняков потолки. В каждой комнате имелись практически реликвии древности, собираемые многими поколениями семьи. Это место было гордостью семейства Вандрен и его же тяжким грузом, ведь содержание такого роскошного места стоило не дешево.

— Господин, — прозвучал нежный женский голос со стороны. Вайлет стояла возле входной двери с подносом в руках. Из-за отсутствия света в комнате ее фигура была погружена во мрак, в то время как фигуру Алариса освещал лунный свет. — Я принесла вам чай и сладкое. Конечно, это не клубничный пирог, но как по мне, так тоже очень сладко.

Аларис усмехнулся. Повернув голову в сторону девушки, стоявшей все это время молча и неподвижно, он произнес:

— Спасибо за работу, Вайлет.

Горничная сделала несколько широких шагов вперед, позволяя лунному свету сначала коснуться ее стоп, затем ее колен, скрытых под пышной юбкой платья, а следом и груди.

— Вы всегда благодарите нас за работу, хотя не обязаны делать это.

Поставив локоть на согнутое колено, Аларис подпер свое лицо рукой. Улыбка на его губах была мягкой и какой-то расслабленной.

— Не вижу причины, по которой выражение моей благодарности является проблемой.

— Здесь… — Вайлет растерялась. Отведя взгляд в сторону, она задумалась над своим ответом. Не ей было говорить о том, что господа не должны вести себя так. Она просто не чувствовала, что могла позволить себе что-то подобное. — Вы правы. Никаких проблем в этом нет.

Аларис улыбнулся чуть шире. Растерянности на лице Вайлет не было видно из-за тени, падавшей на ее голову, однако парень хорошо чувствовал, что она ощущала в этот момент.

— Ладно, — выпрямившись, Аларис развернулся и спустил ноги с подоконника. — Неси это сюда. Будем пробовать.

Вайлет подошла ближе, позволяя свету охватить ее лицо полностью. Оказавшись возле подоконника, она поставила на него поднос. Взгляду Алариса предстала чашка крепкого горячего черного чая и печенья, в центре которого виднелся то ли джем, то ли иная сладкая добавка. Вообще парень даже не надеялся на то, что в этом доме он сможет съесть что-то вкусное. После перерождения все свои последние годы он только и делал, что пытался привыкнуть к вкусу местных блюд, но чем больше он ел пресной на его взгляд еды, тем слабее он был и тем больше отвращения вызывали в нем эти блюда. Вообще, Аларис бы предпочел совсем не есть, чем пересиливать себя, однако в этой ситуации он не хотел так явно проявлять свою неприязнь.