Отшельник. Его девочка
Шрифт:
Неловко и зябко становится.
И я чувствую, как хищный пристальный взгляд упирается мне в спину. Кожей чувствую!
Закрыв глаза, стягиваю шортики.
Остаюсь только в черном комплекте белья.
Боже… провалиться готова сквозь землю!
Учащенный пульс гулко долбит в ушах, и я тяжело и шумно дышу.
Быстро снимаю платье с вешалки и натягиваю его, скрывая свое тело под красным крошечным лоскутком.
Выворачиваю руки, что справиться с молнией, но застываю.
Грубые мужские пальцы
Лев Сергеевич без разрешения расстегивает мой лифчик.
Пикаю едва слышно от стресса.
— Он тебе не нужен, — шепчет мужской голос мне в макушку.
Я медленно и осторожно пропускаю руки через бретельки лифчика и избавляюсь от него. Лев Сергеевич плавно тянет молнию платья вверх.
Одергиваю подол платья и поправляю волосы.
— Повернись, — требует мужчина.
У меня сердце замерло в груди.
Я исполняю его приказ. Оценивающий взгляд сканирует мое тело. В его зрачках огонь. Горячий и опасный.
— Ты очень красивая, — выдыхает Лев Сергеевич.
Смущаюсь и пальцы заламываю.
— А теперь пойдем завтракать, — улыбается мягко.
Я согласно киваю. Честно, наесться рыбой я не успела. Желудок все еще сжимает от голода. И позавтракать сейчас будет самой лучшей идеей.
— Я не стал вызывать Ольгу. У нее выходной, — рассказывает Лев Сергеевич. — Ты что хочешь?
— Не знаю, — пожимаю плечами.
— Яичница с беконом сойдет?
— Хорошо, сейчас я…
— Нет, — резко перебивает меня. — Ты сядь и жди. Я сам.
Теряюсь окончательно. Стою посреди кухни и не знаю, что делать.
— Вы будете готовить? — уточняю осторожно.
— А что в этом такого? Или, думаешь, я с яичницей сам не справлюсь?
Облизываю губы и прохожу к небольшому столику. Усаживаюсь и наблюдаю за мужчиной.
Он достает сковороду, ставит ее на плиту. Затем в холодильнике находит бекон и отправляет его жариться.
Когда кухня заполняется великолепным запахом, от которого у меня просто слюнки текут, Лев Сергеевич заливает в сковороду яйца. Посыпает специями и закрывает крышкой.
Я ставлю локти на стол и укладываю подбородок на ладони. Рассматриваю спину Льва Сергеевича. Он одет в домашние льняные брюки черного цвета и черную футболку. Я видел его в костюме, в черной рубашке. И в одних только плавках.
Но сейчас он какой-то особенный. Красивый, домашний такой, уютный.
Я, наконец, перестаю бояться. Вряд ли он сделает что-то со мной против моей воли.
Нет, мозгом я конечно все еще сопротивляюсь сложившимся обстоятельствам. Мне не очень нравится мысль, что я всего лишь его игрушка, которую можно использовать и выкинуть.
Но в целом ситуация не такая уж и плохая, наверно. Я как-то начинаю смиряться с тем, что он не отпустил меня домой.
И,
Я ведь это ради них…
— Готово, — озвучивает самодовольно Лев Сергеевич.
Уже через несколько минут мы сидим в столовой за большим столом и с аппетитом уплетаем свежую вкусную яичницу.
Я молчу. Даже не знаю, о чем говорить с таким мужчиной. И смотреть на него сейчас мне неловко. Зато его взгляд я то и дело ощущаю на себе.
— Расскажи что-нибудь, — грубо произносит Лев Сергеевич.
— Что, например?
— Не знаю, — он вальяжно откидывается на спинку стула. — Что-нибудь хорошее.
Кусаю губы нервно. Что хорошего я могу рассказать? У меня не самая лучшая жизнь, и приятных дней в ней было не много.
Я часто оставалась дома одна, пока мама со Степой была на реабилитациях или в больницах. В школе меня травили за то, что одевалась я скромно и некрасиво.
— Расскажи про свой самый лучший день за всю жизнь, — мужчина смотрит на меня безотрывно.
Я глубоко вздыхаю, перебирая в памяти обрывки своей жизни.
— Когда мне было шесть лет… — начинаю я, едва заметно улыбнувшись. — Мы с родителями ездили в зоопарк…
Глава 10
— И знаете, больше всего я запомнила не животных, которые, между прочим, были очень забавными и интересными, и даже не сладкую вату с мороженым… я запомнила, как горели мамины глаза. Она тогда была такой живой, наполненной, любящей.
Я замолкаю, опустив взгляд в свою тарелку. Кажется, глаза щиплет непрошенными слезами.
— Папа в тот день держал ее за руку, целовал и все время что-то шептал ей на ухо. Я не слышала, конечно, что именно, но мама так улыбалась. Светилась просто от счастья!
Лев Сергеевич молчит. Потом шумно вздыхает.
— Так себе лучший день, — удрученно бормочу я.
— М-да уж, — понуро отзывается мужчина.
— Мама и папа любили друг друга, — зачем-то выдаю я сжатым голоском.
Воспоминания накрывают…
Моя семья была такой счастливой. Как в сказке. Идеальные отношения родителей были моим примером. Я хотела также. С одним мужчиной и на всю жизнь.
Кошусь на Льва Сергеевича украдкой.
Он задумчив и немногословен. Хмурит брови и смотрит в стену стеклянным взглядом. Кажется, в его глазах сейчас заметна легкая грусть.
— А у вас есть родители? — я стараюсь улыбнуться и поддержать диалог.
— Есть, — кивает. — Живут сейчас в Испании.
— Вы общаетесь? — интересуюсь осторожно.
— Созваниваемся раз в году, — спокойно заявляет он.
Мне хочется узнать больше, но не знаю, уместны ли вообще сейчас мои вопросы. Поэтому я замолкаю и возвращаюсь, наконец, к поеданию яичницы.