Отстаньте, ваше высочество!
Шрифт:
Милена. Боги, как же она походила на Милену! У меня слёзы выступили на глазах.
Почти. Потому что резкое:
– Я тебе не разрешала к нему прикасаться! – напомнило, что эта девушка – не моя милая, нежная сестрёнка.
Несмотря на те же светлые волосы, голубые глаза. Она была светлее, нежнее меня. Хоть и похожей, но не такой яркой. И это всегда заставляло меня заботиться о ней, отдавать самый вкусный кусочек...
Что же здесь произошло между сёстрами? Почему они не радуются
Как дорого я заплатила бы, чтобы вернуть её – там, на Земле.
Тут она была в небесно-голубом платье с открытыми плечами, белой шляпке, ещё и с веером. На несколько лет старше... может, и моя Милена стала бы такой красавицей, если бы не ушла преждевременно
Впрочем, смотрела она вовсе не на цветок. А на мужчину рядом со мной.
– Бахтияр, тебе разве бабушка не запретила приближаться к Миоли? – произнесла Милена холодно.
Запретила? Я не смогла сдержать изумлённого взгляда на раба.
3
– Вовсе нет, – невозмутимо ответил тот. – Госпожа Эллен наоборот, сегодня отправила меня прислуживать госпоже Миоли.
– Прислуживать? – сузила глаза Милена.
Приблизилась вдруг, провела ладонью по его груди. Совсем как я недавно. И во взгляде этой девятнадцатилетней красотки было столько вызова и соблазна...
Бедный Бахтияр! Он всё так же стоял с каменным видом, но я заметила, как дрогнул кадык. Её прикосновения становились всё более откровенными, с явным расчётом на мужскую реакцию.
А он даже не мог её оттолкнуть. Отойти!
Не выдержав, я шагнула вперёд и выдала сквозь стиснутые зубы:
– Что ты делаешь?
– Всё, что захочу, – с улыбочкой отозвалась Милена. – Мне он принадлежит так же, как и тебе.
– Отстань от человека, – потребовала я.
– Он раб, – пожала она плечами. – К тому же, асур.
Асур? Я едва удержалась, чтобы не переспросить. Глянула на Бахтияра – но тот стоял с каменным видом, пока девичьи пальчики перебирали по его животу и бокам.
Ладно, потом узнаю. У нас это нечто мифологическое, то ли демон, то ли полубог. А здесь?
У меня мозги от такого пухли. Я всегда была девушкой рациональной, трезво смотрела на мир, добивалась всего своим потом и трудом по двадцать пять часов в сутки! И ни о каких полубогах никогда не мечтала! Даже мечты о принцах закончились в детском доме. Насмотрелась я там на мальчишек.
– Отстань от него, – я ухватила Милену за руку.
– Ревнуешь? – зло бросила та. – Фи, как не стыдно. К рабу. Я вот прикажу ему Таяну завалить, и сделает, никуда не денется.
– Не сделаю, – мрачно ответил Бахтияр, сверкнув глазами.
Милена сверкнула в ответ ещё более гневно, и Бахтияр рвано вдохнул. Ошейник
– Пороть тебя надо! – вырвалось у меня, и я прикусила язык.
Так говорила самая нелюбимая няня самой нелюбимой смены. И я бы никогда не сказала такого Милене! Своей Милене. Да вот вылетело...
– Что здесь происходит?! – раздался недовольный окрик бабки.
– Миоли снова портит мой цветок! – тут же нажаловалась сестрица.
Я бросила взгляд на раба, приподняв брови. Это кто тут цветок?
Но тот пока был не в состоянии ответить. Выравнивал дыхание, почти незаметно, всё с тем же бесстрастным выражением лица. От которого отхлынула вся кровь разом.
– А она к Бахтияру приставала, – нажаловалась я в ответ.
К моей досаде, бабка пожала плечами:
– Рабы для того и нужны, чтобы юным девицам было, на ком пар спускать. А ты, Милена, не обижай сестру, ей сегодня нездоровится.
– Принц за ней бегает, рабы ей прислуживают, с чего бы ей нездоровилось?
М-да, это точно не моя маленькая Милена. А жаль.
Злые слёзы защекотали глаза и нос, и я сильнее закусила губу, чтобы не всхлипнуть.
Разумеется, Миоли – тоже не я. Так что и сожалеть не о чем.
– Иди, иди, сегодня поешь у себя, – спровадила её бабка. – Нам с Миоли нужно поговорить. Бахтияр, ты с нами.
Милена зло сверкнула глазами, но перечить не решилась. Сделала лёгкий реверанс и отправилась к дому.
А мы – в ту чудесную беседку. Правда, прежний восторг испарился вместе с осознанием реальности.
Сьенара Эллен, как тут обращались к замужним женщинам аристократического происхождения, принялась просвещать меня касательно этикета за столом, тех самых обращений, очерёдности, кто, с кем и в какой последовательности должен здороваться.
При этом недовольно поглядывая, как я наминаю блинчики с мясом.
Кофе здесь заменял ароматный напиток кнар, а вот чай – был. Вскоре у меня голова начала пухнуть от тучи нюансов, названий и прочей чепухи.
Бабка рассказывала, пока вдруг не обнаружила, что я налегаю на добавку мясного рагу в сливочной подливе.
– Ты чем это занимаешься? – вопросила изобличающе.
– Гм... а на что похоже? – полюбопытствовала я. Ну может, в этом мире есть – это нечто порочное...
– Это называется «обжираешься», девочка. Миоли предпочитает оставаться худой.
– Хм, ну а я предпочитаю обжираться, – фыркнула я.
Ещё я на диетах не сидела! Мне детдомовской дряни на всю жизнь хватило. Теперь я желаю есть вкусно и много. И между прочим, так гоняю и нервничаю постоянно со своей фирмой, что поправляться просто некогда!