Отстрел непуганых мужчин
Шрифт:
— Он очень азартный, — мрачно заметила я. Хоть мне и мнилось, что я не в силах что-либо воспринимать, оказывается, очень даже воспринимала.
— Да, — согласился Арсений, — Вадик азартный, но открытый. Какой же из него убийца? А Юра так и вовсе удивительно порядочный человек. У него одних патентов на изобретения штук пятьдесят, представляете! Его и немцы, и американцы приглашали, и уж платили бы поболе тысячи баксов в месяц, можно не сомневаться. А он не хочет.
— Почему? — робко пискнула Ирочка.
— Он считает, судостроение — отрасль
— Но мы же с ними не воюем! Мы же дружим, да?
Арсений ласково обнял жену за плечи, а мне твердо заявил:
— Идем домой. Идем, мы тебя проводим. Не стоит нарываться на неприятности и не стоит портить нервы по пустякам. Вернется твоя подружка целая и невредимая, не сомневайся!
Хороши пустяки! Однако противиться я была не в силах и предпочла послушаться. Я покорно зашла в домик. Бэби так и не появилась! Я открыла дверь и вышла на крыльцо.
Не знаю, сколько я простояла, когда вдруг какое-то странное легкое дуновение повеяло неизвестно откуда, рассеяв печаль. Я поняла, что ничего страшного произойти не могло, потому что жизнь прекрасна! А через мгновение рядом со мною стоял Митя.
— Любуешься звездным небом, русалочка? — улыбнулся он. — Это лучше делать за территорией, там нет фонарей, и виден млечный путь. Хочешь?
— Я не любуюсь, — ответила я, — я сочиняю стихи.
Похоже, врать Мите становилось моей дурной привычкой. Вообще-то, вру я плохо, а выдумываю ложь с трудом, а тут вот само вырвалось.
— То есть я тебе мешаю? — уточнил он.
Я вежливо промолчала, и он на секунду придвинулся близко-близко, словно собирался меня поцеловать, но вместо этого чуть коснулся рукой моих волос и ушел. Он шел упруго и красиво, и его стройный силуэт продолжал видеться мне, даже когда давно уже хлопнула знакомая дверь. Печаль вернулась снова, вцепившись в меня с удвоенной силой. И вот, когда я уже понимала, что больше не выдержу, что я сейчас сделаю что-то невероятное, любую глупость, лишь бы сделать хоть что-нибудь, передо мной предстали две фигуры. Бэби и Вадик.
— Ну, пока! — обратилась к нему она. — Спасибо за интригующую прогулку.
Вадик канул в темноту, а Бэби с изумлением обнаружила меня.
— А ты что не спишь?
— Дура! — каким-то чужим, металлическим сказала я. — Ты дура, вот ты кто! И ищи теперь себе другого, чтобы командовать, с меня хватит!
Я хотела уйти, но Бэби схватила меня за рукав.
— Ты что?
Она повернула меня лицом к себе и ахнула:
— О боже, Олька! Прости меня! Я действительно дура. Дура, дубина и сволочь.
— Не собираюсь спорить, — буркнула я.
— Ольчик, бедный мой зайчик, — она не отпускала моего рукава, — ну, я же не думала! Я же не знала, что ты проснешься! Мне все не спалось, я выглянула и увидела Вадика, и я подумала, что второго такого случая может не
— Могла б хоть записку оставить.
— Но я ж не знала, что ты проснешься! Думала, скоро вернусь, ты даже и не заметишь. А для записки надо свет включать, я бы тебя разбудила…
— Весьма гуманно с твоей стороны так обо мне позаботиться.
— Ольчик, ну, я же признала, что я дубина! Ну, чего тебе еще надо, а? Чтобы я посыпала себе голову пеплом? Пожалуйста, мне не жалко.
Моя подруга задумчиво огляделась, словно и впрямь выискивала пепелище от костра, и я поняла, что злость моя прошла.
— Обойдусь без пепла. Только не делай так больше, поняла? Тут эти чертовы убийства, а тебя нет. Что я должна думать?
— Зайку бросила хозяйка,
Под дождем остался зайка.
Со скамейки слезть не смог,
Весь до ниточки промок, — с чувством продекламировала Бэби и уже нормальным своим тоном добавила: — А Вадик не убивал. Это точно.
— Почему ты так уверена?
— Потому что вызвала его на откровенность. Обыграла его отца, так-то! — с огромной гордостью констатировала она. — Политика кнута и пряника, вот как это называется. Если попеременно то восхищаться парнем, то делать вид, что обижаешься на его скрытность, он все тебе выложит, а на умные предупреждения папочки ему будет начихать. Забудет про них, и все тут! Никого Вадик не убивал. Вот продул лохотронщикам тысячу баксов — это да. Продул и страшно переживает. Поэтому и ухватился за возможность поспорить с Лешей — надеялся вернуть эти деньги. Азарт — страшная вещь!
— Про тысячу долларов мне сегодня и Ирочка рассказала. А еще про то, что Леши не было в полночь около пальм.
— Прекрасно, — кивнула Бэби, — правдивость Вадика подтверждается. Он и мне признался, что наврал про Лешу и пальмы.
— Но зачем наврал?
— А вот это вопрос интересный. Вадик и сам до конца не понял. Дело в том, что он необычайно уважает своего отца.
— Я его тоже уважаю, — вставила я. — У него пятьдесят патентов на изобретения, представляешь! Его зовут работать за границу, а он не едет.
— Да, я знаю. Не отвлекай меня! Итак, Вадик уважает своего отца и высочайшего мнения о его уме. Так вот, он заметил, что отец вовсе не хочет, чтобы убийства были раскрыты! Наоборот, всячески темнит и запутывает следствие. А Вадик привык, что отец зря ничего не делает, поэтому решил ему помочь. В смысле, тоже все запутать. Причем уверяет, что понятия не имеет, зачем Юрию Андреевичу это надо, но уверен, что ничего плохого тот не задумал бы. Конечно, звучит довольно неправдоподобно. Я бы на его месте непременно попыталась поговорить с отцом или по крайней мере самой догадаться о причинах его странного поведения. Неправдоподобно, однако правдиво. Вадик не из тех, кто способен меня обмануть при близком контакте.