Отступник. Изгнанник. Воин
Шрифт:
– Вам известен мой Дом, Дом Де Вир, четвертый в городе, – сказал он возмущенно. – Матери Джинафе это не понравится. Верховная жрица сможет узнать правду!
– Дом Де Вир? – засмеялся Безликий.
Может быть, мучения, о которых просил Дайнин До'Урден, будут оправданными.
В конце концов, Альтон разбил его зеркало! – Четвертый Дом! – подчеркнул Альтон.
– Глупый юнец, – прокудахтал Безликий. – Дом Де Вир больше не четвертый и не пятьдесят четвертый, а просто никакой.
Альтон обмяк, хотя паутина крепко держала его тело. О чем это бормочет учитель?
– Они
Безликий поднял руки, начиная творить заклятие.
– Кто? – вскрикнул Альтон.
Безликий остановился, словно не понимая.
– Какой Дом сделал это? – пояснил обреченный студент. – Или какие Дома были в заговоре против Дома Де Вир?
– О, стоит тебе рассказать, – ответил Безликий, явно наслаждаясь ситуацией. – Я думаю, ты имеешь право узнать это, прежде чем присоединишься к своим родственникам в царстве смерти. – Отверстие, которое когда-то было губами, растянулось в подобии улыбки. – Но ты разбил мое зеркало! – рявкнул учитель. – Умри, глупый, глупый мальчишка! Сам найди ответ!
Внезапно грудь Безликого задергалась, он затрясся и конвульсиях, бормоча проклятия на языке, совершенно непонятном объятому ужасом студенту. Что же за ужасное заклятие приготовил для него этот изуродованный учитель, если его текст звучал на тайном языке, чуждом для ушей Альтона? Очевидно, заклинание было столь страшным и отвратительным, что даже маг, произносящий его, не мог вынести его злобы и терял над собой контроль. И тут Безликий упал ничком на пол и испустил дух.
Пораженный Альтон перевел взгляд с капюшона учителя на его спину – на оперение торчащего из нее дротика. Альтон наблюдал, как эта отравленная штука продолжает дрожать от столкновения с телом, потом посмотрел в центр комнаты, где спокойно стоял молодой уборщик.
– Хорошее оружие, Безликий! – просиял Мазой, вертя в руках двуручный, искусно сделанный самострел. Он нехорошо улыбнулся Альтону и стал прилаживать другой дротик.
Мать Мэлис поднялась с кресла и с трудом встала на ноги.
– Прочь с дороги! – прикрикнула она на дочерей.
Майя и Вирна отбежали от идола и от ребенка. – Посмотри на его глаза, верховная мать, – осмелилась заметить Вирна. – Они такие необычные.
Мать Мэлис внимательно осмотрела ребенка. Все оказалось на месте, и это было хорошо, ибо Нальфейн, старший сын Дома До'Урден, умер, и этому мальчику, Дзирту, предстояла трудная задача. Он должен был заменить погибшего брата и доказать свою полезность.
– Его глаза, – напомнила Вирна. Мать метнула в ее сторону злобный взгляд, но, тем не менее, наклонилась ниже, чтобы посмотреть, в чем дело.
– Лиловые? – поразилась Мэлис, никогда не слышавшая о таком.
– Он не слепой, – поспешила сказать Майя, видя, какое презрительное выражение появляется на
– Принесите свечу, – приказала Мать Мэлис. – Посмотрим, какими будут эти глаза в мире света.
Майя и Вирна по привычке направились к священному шкафу, но Бриза резко их остановила.
– Только верховная жрица может касаться святых вещей, – напомнила она тоном, в котором слышалась угроза.
Она надменно повернулась, сунула руку в шкаф и вынула оттуда единственную полусгоревшую красную свечу. Женщины спрятали глаза, а Мать Мэлис осторожно прикрыла рукой лицо ребенка, пока Бриза зажигала священную свечу. Свеча давала слабое пламя, но для глаз дрова оно казалось ослепительным.
– Поднеси ее, – сказала Мать Мэлис. Бриза поднесла свечу ближе к Дзирту, и Мэлис медленно убрала руку. – Он не плачет, – заметила Бриза, пораженная тем, что ребенок спокойно выносит такой жгучий свет.
– Все равно лиловые, – прошептала мать, не обращая внимания на слова своей дочери. – В обоих мирах глаза ребенка остаются лиловыми.
Вирна громко задышала, вновь посмотрев на своего крошечного брата и его поразительные лавандовые белки.
– Он – твой брат, – напомнила ей Мать Мэлис, восприняв участившееся дыхание Вирны как намек на то, что может произойти в будущем. – Когда он вырастет и эти глаза пронзят тебя насквозь, помни, во имя своей жизни, что он твой брат!
Вирна отвернулась, чуть не сболтнув такое, о чем потом пришлось бы пожалеть. Подвиги Матери Мэлис, испробовавшей почти каждого воина-мужчину Дома До'Урден и многих других, которых соблазнительнице удалось увести из других Домов, вошли в легенду в Мензоберранзане. И кто она такая, чтобы разглагольствовать о благоразумном и праведном поведении? Вирна закусила губу, надеясь, что ни Бриза, ни Мэлис в этот момент не читают ее мысли.
В Мензоберранзане даже мысли о недостойном поведении верховной жрицы, независимо от того, соответствуют они правде или нет, строго наказывались.
Глаза матери сузились, и Вирна решила было, что ее раскрыли.
– Ты будешь его готовить, – сказала ей Мэлис.
– Майя моложе, – осмелилась возразить Вирна. – Я смогу достигнуть уровня верховной жрицы всего через несколько лет, если буду продолжать заниматься.
– Или никогда не достигнешь, – сурово напомнила ей мать. – Отнеси ребенка в собор. Научи его говорить и всему, что необходимо, чтобы правильно исполнять обязанности младшего принца Дома До'Урден.
– Я присмотрю за ним, – предложила Бриза, и рука ее бессознательно потянулась к змееголовому хлысту. – Обожаю учить мужчин. Он у меня узнает свое место.
Мэлис уставилась на нее.
– Ты – верховная жрица. У тебя есть другие обязанности, более важные, нежели учить говорить младенца.
Затем она обратилась к Вирне:
– Ребенок твой. Не разочаруй меня! Уроки, которые ты будешь давать Дзирту, улучшат твое понимание нашего образа жизни. Практика материнской заботы поможет тебе в твоем желании стать верховной жрицей.
Она помолчала мгновение, давая Вирне время взглянуть на свое задание с положительной точки зрения, затем ее тон стал опять угрожающим: