Отступник
Шрифт:
Дослушав до конца, он кашлянул, потом с силой хлопнул ладонью по толстенному деревянному столу так, что подпрыгнули чашки, и сказал:
– Так. Слушай боевой приказ. Объявляю нашу крепость на осадном положении. Ты как себя чувствуешь, Тимур? Будешь в форме к послезавтрашнему дню?…
– Я в форме, мой адмирал! – отрапортовал капитан затопленного у томской пристани линкора. – Распухшая рожа в бою не помеха. Лишь бы глаза совсем не заплыли.
– Не бойся, однако, – неожиданно встрял Афанасий, предвкушая скорую месть бандитам, – не заплывут.
– Тогда так, – сказал Знахарь. – С воинской
Решение было принято.
Знахарь войны не хотел. Он, ступив на сибирскую землю, всячески старался избегать любых конфликтов. Но сама жизнь не позволяла отсиживаться в укрытии. Сколько же еще жадных хищников встретится на его пути, думал он… И всем в первую очередь нужны его деньги. Всем без исключения!
Сколько я себя помнил, все время находились желающие заграбастать мою собственность.
Поначалу родная женушка Ангелина позарилась на принадлежавшую мне квартиру. Убитую ее любовником соседку повесили на меня – и отправился я в свою первую ходку.
В «Крестах» сразу хлебнул блатной романтики.
Обыски, дубиналы, тамошние стукачи, петухи, карты, сборки, чуть позже – локалки, козлы, шушарка, проверки. Мне еще повезло, если можно говорить о везении человека, попавшего в тюрьму за преступление, которого не совершал.
Спас я тогда, применив профессиональные реаниматорские навыки, жизнь смотрящему, загибавшемуся в камере от сердечного приступа. Тот взял меня под свое покровительство, чем спас от многих неприятностей, да и от неизбежной погибели. Многое объяснил мне тогда Бахва, но кое-что я и сам понял.
Шел первый месяц следствия, когда в хате вычислили мусорского. Человек десять самых оголтелых забили его железными кружками. Позже узнали, что тот, кто руководил расправой, сам оказался кумовским. Типичный оперской расклад на тюрьме. Мне этот случай рассказал о человечестве больше, чем все умные книжки, которые я за всю жизнь до этого прочитал.
А еще я, который к тому времени уже стал Знахарем, понял, что попал в мир со своими законами, кардинально отличными от законов того мира, где раньше существовал Константин Разин. И понял, что либо ты начинаешь включаться в эти законы, либо от тебя ничего не останется. Любой самый жесткий компромисс – иллюзия непричастности. Законтачиться вынуждены все. До единого. Только в этом сама основа существования воровского антимира.
Я эти уроки усвоил и законы принял.
Чтобы выжить. Выжить и отомстить. Но когда задуманная месть была осуществлена – вырваться из этого круга стало уже невозможно. И, как бы я ни старался, на моей жизненной дороге теперь постоянно встречались, за редким исключением, люди определенного сорта и склада.
Люди, мечтающие только о деньгах и власти.
… И все как-то так получается, что мечтают все они именно о моих деньгах, думал я, ныне Майкл Боткин.
А раньше – вор в законе Знахарь.
Он же Константин Разин.
Он же Денис Сельцов.
Он же Василий Затонский.
Он же Евгений Егоров…
Боже ж ты мой,
А богатства-то мои откуда? Как и любое крупное состояние, они наживались не законным путем. Но и не беспощадной эксплуатацией человека человеком.
Наверное, лишь самая первая моя добыча – явный криминал.
Подбили тогда меня – начинающего уголовника, удравшего из зоны и нуждающегося в деньгах, – на ограбление филиала банка «Северо-Запад» в Петербурге. Да только потом выяснилось, что это ограбление – очередная подстава. И организовал ее генерал ФСБ Арцыбашев. Рюкзак денег, взятый в банке, оказался воровским общаком.
Отныне Знахарь в воровском мире был приговорен.
Пользуясь таким положением, которое сам же умело создал, Арцыбашев укрыл меня на специальной базе ФСБ и готовил почти полгода, изрядно понатаскав в боевых искусствах. За что я ему, честно говоря, слегка благодарен. Ну а потом генерал потребовал службы: отправил на зону выяснять у сидельцев одну запутанную историю о колечке – двойнике кольца бая Тохтамбашева, в прошлом майора Советской армии, воевавшего в Афганистане.
Оказалось, что есть и еще один охотник за кольцами – крупный наркоторговец и террорист Кемаль.
В восемьдесят восьмом в Афгане Арцыбашев и Тохтамбашев наступили Кемалю на бизнес и унесли с кольцом столько денег, что четыреста тысяч долларов воровского общака по сравнению с ними – просто мусор. И Кемаль заботился тогда вовсе не о пропавших деньгах, сильнее всего его интересовало кольцо.
В общем, Кемаль тоже меня нанял, чтобы я принес ему уже два колечка: то, за которым Арцыбашев меня отрядил, и тохтамбашевское. Сил положил я на это немало, но удалось мне натравить друг на друга двух тигров – всесильного эфэсбэшника и международного террориста. В награду, кроме трупов врагов, сожравших друг друга, я получил три кольца, на которых были выгравированы цифры, которые вместе составляли шифр к ячейке в Королевском банке принца Фаттах Сеида в Эр-Рияде.
В ячейке лежало мое главное богатство – шкатулка, набитая бриллиантами, изумрудами и прочими каменьями-самоцветами миллиарда на два долларов…
Ни много ни мало – а большая часть общака АльКайеды. Мало мне было геморроя с общаком питерских…
Долг уркам я вернул с лихвой.
Меня даже короновали – и стал я вором в законе.
Но, учуяв крупный куш, за мной, а точнее, за моими деньгами начали охотиться все кому не лень. И питерский авторитет Артем Стилет, и уральский бандюган дядя Паша, американские гангстеры, арабские террористы во главе с Надир-шахом и, естественно, родная ФСБ.
Свято место пусто не бывает, и на смену Арцыбашеву пришел его ученик и соратник – генерал Губанов, которому тоже не терпелось запустить лапы в мои денежки.
В общем, по ходу дела всплыли такие бабки, что арабские изумруды смело можно было раздать нищим на паперти. По шифру в двух древних Коранах, которые еще и добыть было нужно, я отыскал спрятанные внутри волжского утеса под Казанью сокровища Золотой Орды.
Но забрать их мне не позволили.
Побоявшись, что я с такими космическими деньжищами обрету чрезмерно большую силу и власть, в дело вступили Игроки…