Отступники

Колычев Владимир Григорьевич

Ряба втянул в себя воздух, расправляя плечи и раздувая щеки.

– Цукат с Солончаком встречался! – выпалил он.

– Когда? – вскинулся Мирон.

– Вчера, – вздохнул Ряба.

– И я узнаю об этом только сейчас?

– Там же в записи, мы по утрам разматываем, смотрим…

– О чем они говорили? – У Мирона не было никакого желания выслушивать жалкие оправдания.

– Не знаю. Цукат из палаты его вывел…

– А как Солончак связался с ним?

– Без понятия. Из палаты он ему не звонил, может, когда из палаты выходил? Он же ходячий…

– Может,

Цукат сам с ним связался?

– Вряд ли. Он когда в палату зашел, Солончак ему сразу на выход показал. Цукат ему ничего не объяснял… Ждал его Солончак, реально ждал…

– Что, зашел в палату и ничего не сказал?

– Поздоровался, и все.

– Запись давай! – потребовал Мирон.

Просмотр записи показал, что Солончак с Цукатом не братался. Не было между ними ничего общего, кроме деловых интересов. Чтобы понять это, Мирону достаточно было посмотреть, с каким выражением лица Цукат зашел к Солончаку. И поздоровался он сухо, с непроницаемым спокойным выражением лица.

– Как Солончак связался с Цукатом? – в раздумье проговорил Мирон.

Ряба в ответ лишь пожал плечами.

– Как он нашел Цуката?

Мирон озадаченно поскреб затылок. Цукат завел счет в банке, на него и сбрасывался процент со сборов на общак. И эти деньги Цукат не обналичивал, возможно, потому, что не хотел светиться. Шифруется Цукат, и Мирон не может его найти. Связаться с ним он может, а найти – нет.

– А как мы его находим? – спросил Ряба.

– Номер телефона у нас.

– А кто его знает?

– Я знаю… Колотарь знает… Нет, Колотарь не мог слить, – покачал головой Мирон. – Я тем более… Тут у Солончака какой-то другой выход на Цуката…

Возможно, Солончак получил выход на Цуката через Гармака. Но и это маловероятно. Гармак имел свою выгоду с Мирона, и он бы не стал помогать его недругу. А Цукат мог держать связь с Гармаком, потому что работал или до сих пор работает на него. Но если так, то Цукат мог работать и на Карлоса, и связь мог держать с ним. Может, это Карлос и свел Солончака с Цукатом. Но зачем?..

– Я не знаю, о чем говорил Солончак с Цукатом, знаю только, что играют они втемную. И, скорее всего, против меня.

– И что делать? – спросил Ряба.

– Клизму.

– Не понял.

– Поймешь, – коварно усмехнулся Мирон. – Обязательно поймешь.

Солончак в законе, и убивать его нельзя, но есть и другое оружие, с винтом…

* * *

Сырокопченая колбаса, сало, тушенка, консервы, галеты, чай, сахар, соль – все это сложено было в большой ящик. Игорь не собирался жить с Юлей в лесу, но взял с собой в дорогу и палатку, и спальные мешки, и все, что нужно для выживания в диких условиях природы. Мало ли что. Он собирался увезти ее в Крым. Украина хоть и ближнее, но все-таки зарубежье, и тем сложнее Мирону будет их найти. К тому же там теплое Черное море, и надвигающаяся зима не будет суровой…

Новенькая «девятка» у него. Не «Мерседес», конечно, как у Сантоса, но Игорю хватит и этого. Да он и пешком готов ходить, лишь бы с ним была Юля. Багажник набит битком. И неприкосновенный запас здесь, и туристическое

снаряжение, и теплые вещи. Но ехать еще рано. Надо бы купить сервелата и сыра для бутербородов – в дорогу это самое то. Соки, йогурты и тому подобное.

Для этого он и отправился в магазин. И домой возвращался с полными сумками. Машина в гараже, в готовности к выезду. Сейчас они с Юлей соорудят бутерброды, упакуют вещи, а потом лягут спать. А рано утром позвонят Веронике Ивановне, поставят ее перед фактом, и в путь. Сейчас ей не надо ничего говорить – она все узнает завтра. И поймет их, и даже, скорее всего, даст родительское благословение. И своим родителям Игорь позвонит завтра. И они все поймут.

Все готово к выезду. Игорь понимал, что покидает свой родной город, возможно, навсегда, но это не сильно его расстраивало. Хорошо там, где есть Юля. Это во-первых. А во-вторых, он хотел поскорее забыть свою бандитскую жизнь, и на чужбине он получит такую возможность.

Игорь потянул руку к клавише звонка, но вдруг заметил, что дверь приоткрыта. В душе все перевернулось. В дурном предчувствии он распахнул дверь:

– Юля!

В ответ – глухая безжалостная тишина.

– Юля!!!

Он обошел квартиру, но Юли нигде не было – ни живой, ни мертвой.

В открытую дверь кто-то постучал. Игорь рванул на звук. Вдруг это Юля его разыгрывает? Но за порогом стояла соседка, пожилая женщина с мелко закрученными волосами рыжего цвета. Сколько помнил ее Игорь, вид у нее всегда был усталый и немощный, зато спина прямая и плечи ровные.

– Что-то случилось? – спросила она, глядя на него жадными до сенсации глазами.

– Девушка моя пропала.

– Невеста? – непонятно чему обрадовалась женщина.

– В общем, да, – кивнул Игорь.

– Белое платье, фата?

– Какая фата?! – непонимающе уставился на нее Дергун.

– Свадебная фата… Свадебная фата на ней была. Украли вашу невесту! – торжествующе воскликнула женщина.

– Не было на ней никакой фаты. И платья белого не было.

– Ну, насчет платья, честно скажу, не знаю, странное оно какое-то, это платье. Как будто в белую материю завернули…

– Кого завернули?

– Невесту вашу!

– Вы толком объяснить можете, что произошло?

– Говорю же, украли невесту. Открываю дверь, смотрю, а он ее на руках несет. – Женщина повела рукой в сторону лестничной площадки, где все и происходило. – Она обнимает его за шею, платье на ней, фата. А она обнимает с такой нежностью, что аж глаза закрыла…

– А может, усыпили ее? Когда это было?

– Минут пятнадцать назад…

Игорь бросился вниз, во двор, но никого там не увидел. Знал, что так и будет, но все равно побежал. От нервов эта суета. На войне он так не суетился, как сейчас… Спящая невеста, белая материя, фата. Наверняка похитители ждали, когда Игорь уйдет из дома, и как только это случилось, они отправились за Юлей. Она ждала Игоря, поэтому бездумно открыла дверь и стала жертвой похищения. Ее усыпили, чтобы она не сопротивлялась, замотали в нечто белое, надели на голову фату, и будто невесту вынесли к машине.