Отступники

Агеев Алексей

— Не скрою, что удивлен, видеть вас здесь. — Доэрт цепко разглядывал знаменитого наемника, о котором был столь наслышан. Еще бы, почти треть времени городской совет проводил жаркие споры о судьбе многочисленных наемников обитающих в городе на конкретном примере, который сейчас стоял перед ним.

Во многом благодаря харизматичной фигуре Змея, многочисленная братия наемников все еще вольготно чувствовала себя в Мельне, в отличие от прочих торговых городов союза.

— А как я удивлен, не описать словами. — Змей обернулся и резко приказал

трясущемуся от страха брату Антонию: «Выйди».

— Разумно. — Констатировал Доэрт Башар. И дождавшись, когда дверь плотно притворится спросил: «А вы то почему удивлены?».

— Знаю не понаслышке, что каждый час уважаемого Доэрта Башара расписан на много дней вперед. Со своей стороны могу сообщить, что я тоже не предаюсь каждый вечер праздной лени.

— Понимаю, что вы хотите сказать. Два весьма влиятельных человека вынуждены обсуждать сломанную руку вздорного мальчишки, которая заживет сама собой через два месяца… — Собеседники улыбнулись, чувствуя, что столь необходимый контакт налаживается.

— Влиятельный человек здесь, безусловно, один, вы, многоуважаемый Доэрт.

— Не прибедняйтесь, Евлампий. Я потратил уйму времени и денег, на выяснения всех обстоятельств вашего появления в Мельне и не жалею о содеянном. Хотя результаты достаточно плачевны. Единственное, что я точно знаю, что вы имеете абсолютное влияние на настоятеля нашего монастыря, а он практически держит в своих руках все нити управления городским советом.

— Держать и управлять две разные вещи. Да и держит он скорее гипотетически. Привычки бурной зрелости при папском дворе в Хараге.

— Гипотетически это не то слово, которое входит в словарный запас простого наемника.

— А я никогда и не утверждал, что я простой наемник. — Евлампий кивнул в сторону рабочего стола купца. — Вон там, на краешке стола лежит письмо из Серхова. Бумага белая, следовательно, письмо официальное из ведомства главы гильдии вольных городов юга. Штемпель синий с двумя резными якорями, это герб Флобера, главы военной флотилии. Сургуч ломан неровно, следовательно, вы торопились вскрыть это послание, а смятая нижняя часть письма свидетельствует о неудовлетворенности о прочитанном. Значит предполагаем, что он опять упустил пиратов, которые в очередной раз прошлись огнем и мечом по побережью юга.

— Впечатляет. Вы действительно не простой наемник и я благодарю бога, что мне не пришлось испытать вашу силу в наших тайных играх за власть.

— Если это так, то любезность на любезность.

— Слушаю…

— Мне будут нужны некоторые сведения, дать которые сможет только влиятельный человек из городского совета. Вы для меня идеальная кандидатура.

— Что взамен? — Башар подсобрался в мгновение из добродушного толстяка превратившись в господина купца, с большой буквы.

— Я навещу вас завтра вечером и дам один совет. Если на вас произведет впечатление мое предложение, то я получу доступ к интересующей меня информации. Если нет, то сделка не состоялось.

— Заманчиво.

А что мешает мне отказать вам сразу?

— Любопытство….

— Верно. С вами приятно иметь дело. Я приглашаю вас поужинать со мной. Думаю, нам есть, что обсудить друг с другом.

— Спасибо, только у нас еще не…

— Это пустое. Ваш монах сейчас пойдет бить поклоны семейному совету, а мы с вами терпеливо все это смотреть. Затем пару тройку речей и все…

— Я думал роль семейного совета более весома в вашем доме…

— Говорильня. Я решил, что племянник будет монахом так тому и быть. У него нет выбора. На нем долг матери и если он хочет послужить семье, то обязан подчинится…

— Вы думаете, из него выйдет неплохой священник?

— Разумеется нет, но нам, семье, нужен хоть кто-то кто будет иметь вес в кругах святой церкви.

— Как это мне знакомо, работать на опережение.

Доэрт Башар улыбнулся в ответ на последнюю реплику Змея, но ничего не сказал. Лишь позвонил в колокольчик.

Вышколенный слуга возник из неоткуда. Раз и он перед вами.

— Пригласи монаха, Бартоломей.

Брат Антоний слегка прибодрился, поняв, чего хотят от него Змей и сам Доэрт Башар.

Дальнейшие часа два-три показались Евлампию самыми нудными за этот насыщенный день. Купец очень метко охарактеризовал свой семейный совет — говорильня. Не в бровь, а в глаз. Сидеть именно с заинтересованным видом, умным взглядом и практически в полудреме, так как это делал Башар, Евлампий не умел. Тут требовались годы тренировок.

Поэтому, Евлампий украдкой отчаянно зевал, борясь с внезапно подступившим сном.

Зато последовавший ужин превзошел все ожидания Евлампия. Несчастный монах, которого семейный совет морально излинчевал, отбыл обратно в монастырь, доложить, что дело улажено. А Змей вместе с Башаром один на один предались чревоугодничеству.

За столом им прислуживали молоденькие служаночки, дальние родственницы Башара. Которые лишь тихо повизгивали, когда крепкая рука хозяина, не стесняясь гостя, тискала их молодые и аппетитные телса.

— И все таки ты идеальный монах. — Доэрт Башар довольно рыгнул, запивая изумительное жаркое добрым виноградным вином.

— Почему же? — Евлампий с наслаждением насыщался, с удивлением отмечая, что давно так вкусно и разнообразно не ел.

— Ты не пьешь алкоголь, не ругаешься бранью низших, и не интересуешься женщинами…

— Как и мужчинами. — Рассмеялся Змей.

— Теперь представим, разумеется, гипотетически — купец нарочительно медленно выговорил это заумное слово, словно наслаждаясь звучанием, — как поведет себя большая масса наемников призови их под свои знамена самый харизматичный лидер из их среды. Не забудем влияния этого лидера на целый город в городе. Да-да горный монастырь это еще та себе сила.

Осталось привлечь на своею сторону пару тройку крупных купеческих семей, сотню другую стражников и договориться со старейшинами племени Джар. Город ваш!